уставились на эту глупую и удручающую картину.
Наконец Настоятель, по долгу службы привыкший работать головой в любых обстоятельствах, заметил:
— Близость к волшебству, как хорошо известно, может свести с ума низших животных.
Как только он выразил эту мысль, мулы прекратили танец и разбрелись кто куда щипать траву. Свет быстро убегал сквозь решето веток и листьев. На земле вспыхнуло несколько огней, а между ними появилась черная тень.
Священники осенили себя знамениями, но в следующий момент увидели перед собой всего лишь большого черного зайца. Заяц, видимо, был ручным, потому что на нем блестел ошейник из золота и серебра, а в ушах сверкали серьги.
Зверек поднялся на задние лапы и трижды поклонился священникам, его красивые уши коснулись земли.
Затем, повернувшись, он проскакал по поляне, остановился на опушке и посмотрел на них.
— Все это просто замечательно, — сказал Настоятель. — Кажется, гостеприимные хозяева послали нам навстречу гонца. Неудивительно, что глупый Жук не понял или неправильно истолковал их намерение. Заяц — посол, и мы должны следовать за ним.
Сказано — сделано. Даже Драгоценный пошел за ушастым послом, не желая остаться в лесу один-одинешенек.
Несколько минут они пробирались по темной просеке, и вдруг появился свет. Перед ними оказалась другая поляна, очень ярко освещенная лампами из цветного стекла, висящими на золотых цепях под деревьями и столбами из резной слоновой кости. Все было так красиво, а лампы светили столько ярко, что птицы, уже отошедшие ко сну, пробудились, решив, что настало утро, и защебетали на сотни голосов. Но с поляны доносилась и другая мелодия, правда, не было видно ее источника.
В центре поляны рос одинокий орех с серебряными листьями. А зеленая кожура его плодов казалась изумрудной. Около дерева под золотыми балдахинами стояли темно-красные шелковые диваны с темно-красными атласными подушками.
На одном из них внезапно появились молодые мужчина и женщина. Наверняка это были описанные Жуком волшебники, князь с княгиней.
Впрочем, Настоятель и сам бы догадался, что красивый молодой человек — князь, очень уж роскошны были его золотые одежды. А рядом сидела скромная красавица лет семнадцати, облаченная в серебро, в ее ниспадающих волнами черных, как ночь, кудрях блестели сапфиры, такие же яркие, как и ее глаза.
— Добро пожаловать, гости дорогие! — воскликнул молодой князь. — Конечно же, после встречи с вашим посланником мы ждали вас с нетерпением.
Молодая женщина скромно, но с чувством собственного достоинства заняла свое место, и перед тем, как опустить восхитительные ресницы, успела улыбнуться священникам.
Вскоре представителей храма рассадили на диваны. Но, как только к ним приблизился Драгоценный, князь нахмурился.
— Ваш слуга не может сидеть рядом с вами, преподобный отец, его место там, в тени.
Настоятель не возражал. Он пренебрежительно махнул Драгоценному рукой, и презренное создание село в тени, далеко от тепла и удобств.
Черный заяц исчез, зато из таинственного леса появилась группа гордо вышагивающих полосатых мартышек. Они подошли к священникам, омыли их руки и ноги душистой водой, а тем временем другие обезьянки принесли золотые кувшины, от которых исходил хмельной аромат вина. В кувшинах плавали лепестки роз. Но еще более торжественно выступала третья группа мартышек, они несли украшенные драгоценными камнями блюда такой красоты, что у всех трех священников заблестели глаза.
Начался пир горой. Молодые хозяева собственноручно украсили головы гостей миртовыми венками, регулярно наполняли их золотые кубки и подкладывали еду в тарелки. Во всех их движениях угадывалось искреннее желание услужить, в то время как сами они ничего не ели и не пили. А к Драгоценному они отправили мартышек с глиняным кувшином, в котором оказалась вода, и с деревянной тарелкой с травами.
Пока гости насыщались, волшебники внимательно наблюдали за ними. Князь расспрашивал Настоятеля о богах, почитаемых храмом, а скромная княгиня почти все время молчала.
За едой и питьем, под красноречивый монолог Настоятеля незаметно прошла большая часть ночи. Достопочтенный священник, обретя идеальных слушателей, несколько часов говорил без запинки и лишь изредка бывал вынужден промочить горло. И такое глубокое понимание сути вещей пришло к нему в ту ночь, такие блестящие мысли, что его полностью поглотили скромная гордость и счастье, которых он не испытывал с самого раннего детства. А хозяева так же умело поддерживали беседу, как деревья вокруг поддерживали лампы.
В конце концов словарный запас Настоятеля был исчерпан. На соседних диванах два других священника, видимо, пришли в такой экстаз от его лекции, что закрыли глаза, чтобы лучше слышать. Когда Настоятель умолк, они оба вздрогнули, будто очнулись от удивительных мечтаний или грез, если, конечно, не от глубокого сна.
Опять появились мартышки. Они подали засахаренные фрукты и вино, еще более восхитительное, чем предыдущие напитки. И даже Драгоценный получил второй кувшин с водой.
— Преподобный отец, — обратился князь к Настоятелю, — мы не знаем, какими словами выразить нашу благодарность за то, что получили от вас сегодня. И, поскольку слова тут бессильны, мы надеемся, что вы не откажетесь от нескольких подарков. Потому что ваши ум, сердце и дух требуют особого вознаграждения. Нам самим предстоит далекое путешествие, поэтому значительную часть нашего состояния, увы, приходится поберечь. Но мы надеемся, что вы, при вашем жизнелюбии, получите удовольствие от даров. Утром они будут ожидать вас. Кроме того, мы просим, возьмите что-нибудь приглянувшееся вам, например, блюда и кубки. И ваш слуга, — добавил князь, — может оставить себе кувшин и тарелку.
— Сын мой! — воскликнул Настоятель, и слезы набухли на его выпученных глазах. — Я ошеломлен! Единственное, что меня огорчает, так это невозможность еще раз увидеться с вами.
— Когда-нибудь мы навестим вас в вашем храме.
— Сын мой, этим вы невыразимо осчастливите меня!
— Добрый святой отец, не льстите мне. Я не могу в это поверить.
— Нет, это правда! Правда!
Так, не скупясь на комплименты, светлый как день князь оставил священников, а его красавица жена, которую Жук назвал дочерью ночи, последовала за ним без слов.
После их ухода в кувшинах осталось вино, а пища была горяча и ароматна, и священники не устояли перед соблазном подкрепиться.
Через некоторое время они услышали тихий перезвон и, подняв головы, увидели трех прекрасных дев, приближающихся к ним из леса. На девах были только колокольчики. Священники оторопело переглянулись.
Под звуки неизвестно откуда льющейся музыки опоясанные колокольчиками девы принялись извиваться в необычном танце. Священники, забыв о еде, глядели на них во все глаза. Когда танец закончился, плясуньи разделились, подошли к диванам, сели
