каком-то отрезке времени и никак не может понять, как он туда попал.
— Ну же, иди, Кейн, — ласково произношу я, улыбаясь ему. Зайченок опять начинает слабо хрипеть, заставляя обратить к ней внимание. Через несколько секунд я слышу плавную поступь шагов и осторожный стук двери.
Когда Кейн возвращается с кружкой горячего травяного чая через минут пять, малыш уже мирно сопит. Я успокаивающе поглаживаю ее животик, возможно, это тоже подействовало, как и теплый компресс. Заметив Кейна, я прикладываю палец к губам, укрываю Оливию плотнее и бесшумно иду к выходу, потянув его по пути за ладонь. Выходя из комнаты, я осторожно прикрываю за собой дверь, Кейн тут же выдает болезненный выдох и качает головой, в его руках кружки больше нет.
— Это я виноват, — журит себя он. — Не надо было ей давать то мороженое. Но она так просила, что я не смог устоять…
Я легонько провожу кончиками пальцев по его щеке.
— Милый, не кори себя, твоей вины здесь нет. Я дала Оливии лекарство, ей уже немного полегчало. Не волнуйся так, это обычная простуда, она скоро поправится.
Кейн ласково ловит мою ладонь, он держит кончики моих пальцев в своей теплой руке, и теперь я вижу в его глазах искрящуюся любовь, а на губах искреннюю улыбку.
— Знаешь, Ким, теперь я уверен, что наши будущие дети в надежных руках. С такой мамой они точно никогда не будут болеть. Извини, я не хотел тебя смущать.
Он говорит это, потому что видит, как стремительно разрумянились мои щеки, я качаю головой и смущенно отвожу взгляд, задавливая улыбку. Мне хочется провалиться сквозь землю от стыда, я не хочу, чтобы он видел меня такой. Но он не дает мне уйти, Кейн находит своим лбом мой лоб и притягивает меня вплотную к себе.
— Я скучал, Кимберли, — ласковый шепот в губы растекается горячим пламенем по моему телу. — Ты скучала?
— Да. Я очень, очень скучала, — я хватаюсь за эти слова, меня мгновенно уносит куда-то ввысь, и я тянусь к нему навстречу, ловя короткие, нежные поцелуи губ. Мне становится так хорошо, тепло и уютно, кажется, что лучше в этом мире не бывает и не может быть. А затем Кейн отстраняется и я резко спускаюсь с небес на землю, слыша его недовольный, покрытый легкой укоризной голос.
— Ты сегодня снова с этим хлюпиком занималась?
Я тяжело вздыхаю и неодобрительно раскачиваю головой. Ну зачем же он так?
— Кейн, во-первых, он не хлюпик, а во-вторых, мы просто друзья. И в третьих, это благодаря ему я сейчас здесь.
— Так я его еще должен поблагодарить или как? — удивление в его голосе просто поражает меня.
— Кейн, тебе обязательно сейчас всё портить? Мы в последнее время и так редко видимся, я не хочу растрачивать наши встречи на ненужные ссоры.
— Прости, — выдыхает он, перехватывая меня, делая еще одну попытку, когда я не поддаюсь. — Ну прости меня, Ким. Я просто не могу справиться со своей глупой ревностью. Твоей вины здесь нет. Ну не верю я ему, Ким, хоть убей. Откуда мне знать, что завтра он не побежит сдавать тебя твоим родителям или ещё чего-то похуже?
— Не преувеличивай. Стэн не такой.
— Как знать.
— Кейн, хватит уже, мне нужен только ты! — чуть не выкрикиваю я. — Неужели ты этого не видишь? Почему ты мне не веришь? — в отчаянии проговариваю я.
— Дело не в этом, — голос Кейна становится тише, он ласково втирает слезинку, побежавшую по моей щеке. Он бережно сжимает мои ладони у своих, глядя мне в глаза. — Я верю тебе, Ким. Верю от первого до последнего слова. Но не ему. Вдруг он начнет к тебе приставать, а меня рядом не будет…
Мои губы разъезжаются в нежной улыбке. Дурак, ну какой же он дурак.
— Ты напрасно боишься, Кейн. Стэн на такое не способен, я знаю его с пелёнок. Да, он горазд на громкие слова, но на деле… В общем, нам не о чем волноваться, уверяю тебя.
Кейн не отвечает мне, он молчит долгое время и я не могу понять, что он решил в своей голове.
— Иди сюда, — наконец звучным, низким голосом произносит он. И этого уже хватает, чтобы мне начисто снесло крышу. Я подаюсь вперед и тону в его крепких руках. Мы стоим и обнимаемся, слушая стук наших сердец, я сцепляю руки у него за спиной и утыкаюсь головой ему в плечо.
— Совсем скоро мы будем так же танцевать на моем выпускном, — не знаю, зачем я это ляпнула. Ведь мы даже не танцуем сейчас, хотя да, выпускной действительно вызывает у меня улыбку. Потому что я знаю, верю всей душой, что скоро все изменится и обязательно к лучшему. Грудь Кейна сотрясается от короткого смеха.
— Первый танец за мной, — он подхватывает пальцами мой подбородок, поднимая вверх, и озорно подмигивает мне. — И все последующие тоже.
И я плыву. Его голос, его крепкие мужские объятия, его запах и губы, нежно касающиеся моего лба, несут меня куда-то в неизведанную даль. Я разрешаю себе отпустить время, отпустить страхи и переживания, расслабить все тревоги. И утонуть внем.
36
Последующие несколько дней проходят на удивление спокойно. Всё складывается даже лучше, чем я могла подумать; у нас со Стэном как бы сложился обоюдный договор: он отпускает меня на какое-то время к Кейну, а затем я возвращаюсь к нему и мы занимаемся, стараясь уложиться в оставшееся на учебу время. Надо сказать, он неплохо усвоил материал; не знаю, как насчёт пятерки, но твердая четверка ему бессомненно гарантирована.
С Элайной мы стали реже видеться. А вина тому — Шелдон, с которым она дни напролет пропадает после школы. Несколько раз на дню мы созваниваемся; подруга порхает и цветет от счастья, и я понимаю, что та хрупкая грань между влюбленностью и любовью опасно стирается. Сегодня Элайна огорошила меня новостью: она собирается познакомить Шелдона с родителями. Не знаю, он сам изъявил такое желание или это сугубо ее решение, этого я так и не поняла. Но факт остаётся фактом: влюбляясь, мы становимся до дурости легкомысленными, иногда до такой степени, что тебе напрочь отбивает память и ты забываешь о том, что родители могут очень легко, а иногда слишком жестоко спустить тебя с небес на землю.
— Я не хочу домой, — тихо признаюсь я. С моего сердца словно свинцовый лист слетел — и я с удивлением понимаю, что с каждым разом в присутствии
