— Так те боги были очень похожи на Хранителей, — кашлянул я. — Нам же тоже противопоказано… Чувствовать.
— Да, — не стал спорить Энди. — Можешь считать тех двоих прародителями всех Хранителей. Они, как дети, росли вместе с людьми, учились у них, вечно оставаясь в тени. Другим богам было плевать, ведь они могли снизойти в мир смертных. Побродить среди людей в обличье старика, статного мужа или красивой женщины. Кто угодно мог так сделать, но не бог смерти или бог жизни.
— Весьма… Печальная судьба.
— Лучше и не скажешь, — кхэкнул офицер бездны. — Слушай дальше. Оба существа медленно сходили с ума, но поделать ничего не могли. Дело оказалось в правиле, общем для всех богов. Свою истинную сущность раскрывать пред людьми нельзя было ни при каких обстоятельствах. Нарушивший его умирал от руки собратьев, и не было ни единого исключения. Однако случайность изменила всё. В один момент, когда он забирал дар своего брата с тела старика, бог смерти увидел деву, оплакивавшую человека. Дева та была прекрасней всех, кого когда-либо видывал бог. Аленький цветок в долине вечного холода, где находилась её деревня.
— Как-то слишком всё просто, — покачал я головой. — И мне кажется, я уже знаю примерное продолжение.
— Порой самые простые вещи оказываются наиболее важными, — поучительно прогудел Энди. — Бог смерти влюбился с первого взгляда, и с того самого момента перестал выполнять свой долг. Люди получили бессмертие, ведь некому было забирать жизнь. Всё время существо проводило в той деревне, наблюдая за девой. Как она носит воду, как убирается в доме, как шьёт тёплую одежду для престарелой матери и сестёр. Так близко… И так далеко. Не в силах даже поговорить с ней, бог смерти окончательно погрузился в бездну отчаянья и ужаса.
— Он убил её? — нахмурился я.
— Нет, Джон, — отрицательно помотал головой мой собеседник. — Как я и сказал, одна-единственная случайность изменила всё. Дева оказалась одним из первых магов, способных видеть и чувствовать высших существ: богов. И они встретились, сначала взглядом, а затем и лицом к лицу. Чувства оказались взаимны, и бог смерти ликовал, ибо сумел наконец обрести простое человеческое чувство. Он обрёл любовь.
— Погоди, — перебил я Энди. — Если боги так страдали из-за отсутствия чувств и эмоций, то в чём была проблема просто взять и… Я не знаю… Начать чувствовать?
— Это прерогатива людей, — кажется, Энди даже вздохнул. Не уверен насчёт последнего, но вот глаза его явно выражали глубокую боль. — Только смертные способны выбирать. Любовь и ненависть, плохое и хорошее, правильное и неправильное, моральное или аморальное… Люди. Не боги.
— Тогда получается, что бог жизни и бог смерти просто хотели… Стать людьми?
— Именно так, Джон, — подтвердил мою догадку офицер бездны. — Дева увидела, что пред ней божество, но не узнала, какое именно, ибо существо носило маску. Их встречи продолжались, а бог смерти заваливал её подарками, какие только мог найти во всём мире — драгоценности, прекрасные цветы, лучшие шелка… Правда, всё было бессмысленно. От своей сущности не убежишь. Цветы завядали, превращаясь в прах, шелка рвались прямо в руках, а драгоценные камни обращались в песок. Всё умирало, что бы он ни дарил…
— Ну и драма, — вздохнул я, поудобнее закутываясь в одеяло. — Уж прости, Энди, но эта история не трогает меня. Видали и хуже.
— Но я ещё не закончил, — произнёс офицер бездны, перелетая в сторону двери. Опустившись на стул, на котором до него сидела Исполнительница Желаний, он продолжил. — Несмотря на это, дева и бог смерти были счастливы вместе. Существо верило в сказку о том, что в любви рано или поздно побеждает искренность. Возможно, всё произошло бы иначе… Как и было, до момента, когда существо сняло маску, обнажив нутро. Познав лицо самой смерти, дева не выдержала… И погибла. Сакральный акт, полное доверие, что проявило божество, обернулось ужасной чередой событий. Тогда бог смерти познал настоящее человеческое отчаянье, затем горе, а в конце концов — безумие. Теперь уже как человек он убивался по ушедшей любви, и не сумел найти в себе сил, дабы забрать дар жизни из её тела. Его брат, увидев, что произошло, попытался спасти бога смерти от гнева остальных.
— Но боги слепы, — вдруг продолжил я. — Я знаю, насколько они бесчувственны и попросту бесчеловечны. На Земле, в сказках и преданиях, всё обстоит именно так.
— Видимо, не так уж и сильно мы отличаемся от наших коллег из далёкого прошлого, — протянул Энди. — Да, ты прав. Всем было, откровенно говоря, плевать на трагедию бога смерти. Когда они призвали того на суд, его рассудок помутился. Осознав, что же всё-таки натворил, он вновь спрятал лицо за маской и начал винить от ярости самого себя. Он… Не нашёл слов, чтобы выразить свои чувства. И взглянув на себя в зеркало, сошёл с ума окончательно. Бог жизни бился запертой в клетке птицей, пытаясь вразумить брата. Но он не слушал. Его душу захватила ненависть — к миру, что так жесток и несправедлив. К самому себе, за естество, за сущность самой смерти.
— И что он сделал? — саркастично улыбнулся я. — Сожрал всю планету?
— Всё… Сложно. Я рассказал тебе о смятении, о так и не начавшемся суде, о нарушившем правило боге смерти и о его собрате, но ведь время идёт не только для высших существ. В мире смертных, далеко от деревни, где родилась прекрасная дева, путешествовал Герой. Простой человек, сильный человек. Олицетворение добра, по крайней мере, в наших реалиях. Его сердце, как и в случае с богом смерти, принадлежало той девушке. Получив известие о её гибели, он повернул назад, оставив дорогу приключений. Вернувшись из дальнего края, он пришёл в ту деревню, и крик его было слышно по всему миру. Ярость и гнев, которые не на ком было сорвать. Боль, от коей нельзя было найти лекарства. Боги, посовещавшись, рассказали Герою о том, кто повинен в смерти его любви.
— Даже так, — хохотнул я. — Я начинаю подозревать, что ты выдумываешь на ходу.
— Думай, как тебе будет угодно, — пожал плечами Энди. — Рассказ мой правдив, вплоть до последнего слова. Они встретились у большого озера. Две полые души, два разума, сошедшие с ума от горя. Герой не понимал мотивов бога смерти, а тот попросту отказывался что-либо объяснять. Лишь взгляд, один блеск глаз рассказал человеку всё, что было нужно. И лицом к лицу не дрогнул тот Герой, потому что увидел у бога ту же тоску и ту же боль. Плюнув на мировой порядок, на саму суть вещей, смертный сумел выстоять в поединке. Там, у горного озера, он лишил бога смерти жизни. Однако даже это не вернуло покой Герою. Чтобы позабыть всё, что случилось в его короткой жизни, он посмотрел в своё отражение на водной глади, взглянул в свои глаза, пытаясь свести себя с ума окончательно. Эти действия привели к… Интересным последствиям. Человек свёл с ума не душу, но плоть. А вот разум остался прежним. Пустым. Тогда Герой посмотрел в ту бездну, что открылась, едва он покинул тело. Он постарался найти там проблеск света, хотя бы возможность уместить в себе весь тот ужас, всю боль, страх и отчаянье, сковавшие ненавистную оболочку. И не сумел.
Я молчал, ожидая, чем же всё закончится. Энди тяжело вздохнул, отвернулся от меня и переместился уже в упор, глядя, кажется, в глаза.
