Он был прав, я вела себя как трусиха.
Боялась любить и быть любимой. Но теперь все будет по-другому.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — осторожно спросил Мэтт, нежно обнимая ее. — Эта комната… твои воспоминания…
— Все плохие воспоминания ушли. Теперь, когда я буду думать об этой комнате, я буду вспоминать только то, как мы… как ты любил меня здесь.
— Тогда, наверное, хорошо бы повторить еще раз, чтобы точно потом не забыть? — шутливо предложил Мэтт.
Констанс покраснела от удовольствия.
— Еще раз… А ты уверен, что тебе хватит… сил? — поддразнила она.
— Да, у меня хватит сил! — рассмеялся Мэтт. — Точно, хватит!
— Когда я вырасту большая, тоже выйду замуж. За такого, как Мэтт.
Брайани презрительно посмотрела сверху вниз на младшую сестру.
— Ты не можешь знать, за кого ты выйдешь замуж, — нравоучительно заметила она и добавила: — Может, ты вообще ни за кого не выйдешь.
— Нет, выйду! — возмутилась Салли. — И у меня будет такое же платье, как у Констанс.
Обе девочки посмотрели на свою тетушку, которая стояла рядом с женихом. Мэтт и Констанс были поглощены друг другом и, казалось, совсем не замечали, что не одни, а в окружении родственников и друзей.
— Ты счастлива? — тихо спросил Мэтт, целуя Констанс. — Больше никаких мрачных воспоминаний?
— Только одно, — честно ответила Констанс.
На лице Мэтта отразилось беспокойство.
— Констанс, я…
— Почему та женщина, которая, как ты говорил, работает в лондонском отделении фирмы, так долго оставалась у тебя в коттедже в тот день, когда я следила за тобой? Ведь ей нужно было только передать тебе бумаги? — с наигранной серьезностью осведомилась Констанс.
Мэтт, поняв, что она, шутит, улыбнулся.
— Ревнуешь?
— Нет, разумеется. Если ты помнишь, во время нашей первой встречи я приняла тебя за бабника, который гоняется за каждой юбкой.
— А я увидел перед собой самую красивую, самую привлекательную женщину, которую когда-либо встречал, — серьезно сказал Мэтт. — Которая моментально сумела вывести меня из равновесия. Я тогда не знал, чего мне больше хочется: отшлепать или поцеловать, поэтому я очень разозлился.
— Вот как? Интересно, а что было бы, если бы ты тогда отшлепал меня?
— Поверь, это ничего бы не изменило. Ведь, если бы я не поцеловал тебя тогда, это случилось бы позже, но все равно случилось бы…
— Эй, вы двое! Идите сюда, я хочу вас сфотографировать! — позвала Хейзл.
— Не понимаю, зачем взрослые целый день целуются, — недоумевала Салли, обращаясь к сестре. — А ты?
— Конечно, понимаю, — снисходительно отозвалась Брайани. — Влюбленные все время так делают.
— А вот как они это делают? — не отставала Салли.
— Ну… по-моему, нужно сначала сделать глубокий вдох и задержать воздух внутри… Как будто ты ныряешь.
Джефф, который, как и Хейзл, слышал этот разговор, улыбаясь, тихо спросил:
— Не хочешь сделать глубокий вдох, а, Хейзл?
— А зачем? — притворно удивилась она. — Разве мы идем нырять?
— Вот видишь, ты долго сопротивлялась, говорила, что не хочешь страстной любви, но теперь, кажется, ни о чем не жалеешь, — поддразнила Хейзл Констанс, когда помогала ей сменить свадебное платье на дорожный костюм.
— Я ошибалась, — честно ответила Констанс. — Я просто боялась. Полагала, что надежность и стабильность гораздо важнее любви, но теперь понимаю, что это не так. — Констанс немного помолчала, подыскивая слова. — Знаешь, это похоже на то… когда человек боится воды. Но, на самом деле, все, что ему нужно, это сделать глубокий вдох и… Почему ты смеешься?! — вознегодовала она на звонко расхохотавшуюся сестру.
— Просто вспомнила, как Брайани рассказывала Салли, как взрослые целуются. — Посерьезнев, Хейзл обняла Констанс и тихо сказала: — Дорогая, у тебя с Мэттом все будет не так, как у меня с Полом. Мэтт настоящий мужчина. Ты можешь не только любить его, но и доверять ему.
— Я знаю, — ответила Констанс. — Я знаю.
