просто уехали, оставляя меня с моим врагом один на один. Я смотрю на него с жаждой физической расправы. Он же глядит холодно и устало. Будто бы я невероятно утомила его. И вообще...
И за этим последним словом скрывается такая пропасть, что конца и края не видать.
— Я ненавижу тебя, — сжимая руки в кулаки цежу я, — я тебя ненавижу, Сечин!
— Всё? Или еще новости будут? — зевает он и вопросительно приподнимает брови, а затем демонстративно смотрит на часы.
Секунда и он кричит в глубь квартиры:
— Народ, собирайтесь, погнали на ВДНХ!
— А-а-е-е-е!!! — слышится довольный гул его придурковатых друзей.
А я все твержу как заведенная.
— Ненавижу!
— Ок. Понял. Принял. Плевать, — все так же убийственно нейтрально отвечает мне сосед, пока сам принимается обуваться в прихожей, почти тут же забывая о моем существовании.
Я же, чтобы больше не позориться, резко разворачиваюсь и бегу в свою квартиру, боясь разреветься на глазах у этого равнодушного чудовища. И меня трясет, а за ребрами печет так безбожно, что кажется еще чуть-чуть и я просто потеряю сознание. Но стоит мне только открыть дверь, как я резко останавливаюсь, прибитая в спину окриком.
— Ляля.
Тут же оборачиваюсь и напарываюсь на ледяной взгляд своего соседа.
— Прости меня, — произносит он и делает в мою сторону всего один шаг.
А у меня в голове от этих двух слов взрывается миллионы петард и бомбят разноцветные фейерверки. Бам-бам-бам! Я сейчас упаду в обморок, клянусь!
Но этого не происходит. Меня окатывают с головы до ног ведром ледяного презрения. Да так, что весь воздух одним махом выходит из легких. А вздохнуть новую порцию живительного кислорода уже не могу.
Мне почему-то кажется, что меня убили.
— Правда, прости меня, — повторят Сечин, а потом пожимает плечами и хмыкает, — но я не могу ответить взаимностью на твои чувства, Ляля. Раньше это было прикольно, но теперь...кислятина. И я совсем равнодушный и пустой. Ты словно муха и я бы тебя с большим удовольствием прихлопнул, чтобы ты впредь не отравляла мне жизнь, но... мне тупо лень. Вот, собственно, и все. Бывай.
Словно сомнамбула или марионетка закрыла дверь на все замки. Затем медленно побрела в свою комнату и села на постель. Затем прилегла и натянула одеяло на голову.
А в следующий момент разревелась.
Горько.
— Ненавижу тебя! — хрипела я, а затем клятвенно пообещала сама себе, что больше никогда не позволю Егору Сечину играть на моих нервах.
Никогда!
Глава 27 - Новая жизнь
Ляля
Две недели прошло, а кажется, как будто годы пролетели, мотая без остановки день сурка. Все одно, да потом – пробежка утром, работа до потери пульса, иногда по вечерам послушать маму, иногда Аксинью. Уснуть.
Проснуться. И снова по кругу, не замечая, что в квартире напротив живет тот, кого я всем своим существом ненавижу. Встречаемся – взгляд в никуда. Не вижу, не слышу. Нет его.
И меня нет.
Больше никаких показательных кривляний, незапланированных походов в кино или еще каких-либо перформансов в сторону Мажора Мажорьевича. А то, что при каждой нашей встрече за ребрами колет и свербит? Так это потому, что противен он мне до глубины души.
Ничего отпустит. Однажды...
А тут еще и Фёдор активизировался на полную катушку. Цветы – красивые. Жесты – щедрые. Глаза блестят, когда на меня смотрит. А я не хочу быть стервой. И не буду. И сегодня иду с ним на встречу, чтобы расставить все точки над «и».
На выходе из подъезда пересекаемся с Сечиным. Он весело болтает с кем-то по телефону. Воркует. А я усиленно представляю себе монашек в трусах, танцующих под Мэнсона, и шагаю к калитке, за которой меня уже ждет Фёдор.
Затылок прижигает, но я только веду головой, твердя себе, что это чертова паранойя. Я на соседа не смотрю, да и он на меня тоже. Всё – потрачено.
— Привет, — приветственно улыбаюсь Фёдору, выходя за калитку.
— Привет, Ляль. Выглядишь бесподобно.
Врёт. Я выгляжу ужасно. За последние две недели сильно похудела. Лицо осунулось, глаза потухли.
— Спасибо, — заставляю себя улыбнуться парню.
— Едем?
— Ага, — киваю и мы садимся в такси, которое для нас уже ждет рядом.
Уезжая, позволяю себе кинуть всего один короткий взгляд в сторону дома. Соседа нет.
Плевать!
Сегодня мы встречаемся на квизе. Весело. Друзья Фёдора очень умные и мы берем второе место. Много смеемся и я отвлекаюсь от тягостных дум непонятно о чем. Просто живу, просто кайфую. Спустя пару часов после окончания игры многие расходятся, а затем мы с Фёдором и вовсе остаемся одни.
Молчим неловко. Мне неудобно начать неприятный разговор. Но меня спасают.
— Ничего не выйдет, да, Ляль? — понуро склоняет голову парень.
— Да.
— А дружить мы хотя бы можем? Вот так встречаться, как сегодня?
— Зачем? Сердце тебе рвать? — поднимаю глаза и встречаюсь с его потухшим взглядом.
— Наоборот – штопать. Я переключусь, обещаю. И давить на тебя не стану.
— Не знаю, — выдыхаю, критически накаляясь и закрывая ладонями глаза.
— Я знаю. Мы с тобой всегда могли найти миллионы тем для разговора, а потом я все испортил, предложив тебе отношения. И сам об этом теперь жалею. Давай отыграем все, Ляль. Пожалуйста, — и смотрит на меня просительно, как кот из всем известного мультика.
— Ладно, — киваю.
— Супер! — радуется как ребенок Фёдор, а затем переключается с тяжелой темы, словно тумблер, начиная болтать про поход на следующей неделе, который задумали его друзья. Втягиваюсь, накрученная излучаемым им энтузиазмом, а потом и сама начинаю активно закидывать парня своими мыслями на этот счет.
Напряжение отпускает. Мне с ним легко и просто. И я больше не хочу ничего усложнять.
И мы не усложняем. Ходим в кино с его компанией, не забывая брать с собой и Акси. Играем в боулинге, жарим шашлыки, ходим в аквапарк, где резвимся целый день.
Меня почти отпускает. Почти, пока я в очередной раз не встречу пустой взгляд Сечина, ненавидя его все больше и больше. Пока окончательно не растворюсь в этом блаженном чувстве.
Сегодня я опять видела Сечина с девушкой. То самой, что была с ним, когда я нагрянула к нему в квартиру. Рыжая, яркая, красивая, стройная и он обнимал ее,
