с недоброй ухмылкой Вурхес. — Ну, так я преподам тебе урок хороших манер, принятых на Гастонии.
Он вытянул свою мясистую руку, намереваясь схватить Вонни за локоть и подтащить к себе.
Но Вонни там уже не было. В тот момент, когда этот тип только потянулся к ней, девушка молниеносно отошла на шаг в сторону, крепко схватила его за кисть и дернула так, что Вурхес аж подлетел в воздухе. Со стороны казалось, что она сделала это без каких-либо усилий — и действительно, для уроженки ДеПлейна, обладающей огромной силой да еще находящейся в превосходной физической форме, сделать это было совсем нетрудно. Остальные посетители бара поспешно отпрянули от них в разные стороны и Вурхес с глухим стуком грохнулся на твердый каменный пол.
Бандит потряс головой, потом медленно поднялся на ноги, все еще не вполне понимая, как это хрупкая на вид девушка смогла с такой легкостью швырнуть его об пол. Но он был страшно зол потому, что оказался выставленным дураком перед этими людьми, которым только что говорил о своем величии. Он не собирался повторять свою ошибку во второй раз. Злобно зарычав, он расставил ноги и вторично пошел на Вонни.
Девушка увернулась и теперь, но на этот раз вместо того, чтобы подбросить Вурхеса в воздух, она ловко завернула ему кисть за спину, да так сильно, что рука его оказалась гораздо выше лопаток. И когда этот тип истошно заорал от нестерпимой боли, Вонни ребром левой ладони — словно топором — нанесла ему ужасный по силе удар в область почек. Несчастный Вурхес с хрипом выдохнул воздух, а девушка в этот момент цепко захватила его ногу своей ногой. А когда бандит упал на пол, Вонни оказалась у него на спине, надежно прижимая коленом его горло к полу, чтобы не дать ему ни малейшей попытки вырваться.
В тот момент, когда началась эта потасовка, Жюль отошел назад, чтобы дать своей жене побольше места, чтобы можно было хорошенько развернуться. Он отлично знал, что Вонни не составит ни малейшего труда поставить на место этого оболтуса без его помощи. Поэтому Жюль сосредоточил все свое внимание на остальных очевидцах этого действа. Его главной целью было не допустить вмешательства кого-либо постороннего.
Большая часть посетителей бара только ухмылялась, наблюдая, как Вонни бросала Вурхеса словно куль с мукой. Все они давно уже были по горло сыты его бесконечным глупым хвастовством, но ни у одного не хватало смелости одернуть этого хама. Теперь же все они упивались заслуженной местью, видя унижение ненавистного им громилы. Правда, некоторым из мелких холуев Вурхеса не особенно пришлось по вкусу то, как обошлись с их боссом. Они прекрасно знали, какой необузданный нрав имел этот человек и у них были достаточно веские основания опасаться, как бы вся его злость от перенесенного оскорбления не вылилась на них. Поэтому трое из них встали со своих мест и направились к Вонни, чтобы остановить эту самонадеянную леди, посмевшую так грубо обращаться с Вурхесом.
Несмотря на то, что Вонни скорее всего легко справилась бы с этими четырьмя мужланами так же, как с Вурхесом, Жюль не видел оснований, по которым ему следовало бы все удовольствие оставить жене. И как только первый из троицы поравнялся с ним, Жюль в один миг подскочил к нему и схватил парня за кисть мертвой хваткой. Затем, быстро повернувшись, он заставил развернуться и своего противника, который в результате этого со всего маху налетел на своих двух дружков, после чего все трое незадачливых спасителей оказались на полу в виде бесформенной шевелящейся кучи. Остальные посетители разразились громким хохотом, наблюдая, как эта сплетенная воедино троица забавно перекатывалась по полу, страшно ругаясь, проклиная все на свете и безуспешно пытаясь освободиться друг от друга.
Вдруг смех мгновенно оборвался, когда дверь в бар распахнулась и в нее вошел какой-то человек. Это был огромный чернокожий мужчина ростом никак не меньше двух метров, плечи у него были настолько широкими, что едва протискивались в дверной проем. Одежда с длинным мехом, в которую он был одет, делала этого человека похожим на некое диковинное создание, явившееся из леса. У него были широкие брови, которые словно арки нависали над глазами. Борода у него была черная, с едва заметной проседью.
Ни Жюлю, ни Ивонне не требовалось представлять этого человека. Потому что он мог быть только мэром этой деревни и носить имя Кваме Чомбасе.
Никто не осмелился даже шевельнуться, когда Чомбасе оглядел помещение и натолкнулся взглядом на сцену, которая тут же привлекла его внимание. Этот человек был рожден, чтобы повелевать и осознал, что способен на это. Взгляд мэра остановился на беспомощном теле Вурхеса, которое в тот момент лежало на полу в полной власти Вонни.
— Что здесь происходит? — спросил он.
И хотя тон его был совершенно обыденным, этот глубокий рокочущий голос донес силу власти этого человека до каждого присутствующего.
Один только Жюль не поддался мощи Чомбасе. Сделав шаг вперед, он лишь слегка наклонил голову в знак уважения и произнес:
— Мы с женой хотели бы получить работу у вас, сэр. Но когда обратились с этой просьбой к господину Вур-хесу, он счел для себя возможным попытаться соблазнить мою жену вместо того, чтобы передать нашу просьбу вам. А поскольку мы были уверены, что вы против того, чтобы ваши служащие демонстрировали в общественном месте свою грубость, то решили взять на себя смелость и наказать их для сохранения вашего доброго имени.
Казалось, в уголках рта Чомбасе промелькнула улыбка, но голос его прозвучал совершенно бесстрастно, когда он распорядился, обращаясь к Вонни:
— Отпустите его.
Вонни посмотрела на своего мужа и тот едва заметно кивнул ей. После этого она с видимой неохотой встала на ноги, освободив Вурхеса и отошла на два шага назад. В тот же момент этот непутевый подчиненный мэралачал судорожно дышать и кашлять, а потом, пошатываясь, встал на колени, не в силах подняться.
Чомбасе обернулся к Жюлю.
— Я никогда не беру на работу новичков, независимо от того, насколько они хороши в бою. У них просто не хватает опыта, чтобы понять, чем они могут быть мне полезны. Годика через два попробуйте еще раз.
Затем он повернулся к несчастному Вурхесу.
— Завтра утром жду вас у себя в кабинете. Там и поговорим. — Больше Чомбасе не сказал ни слова.
Без лишних церемоний он повернулся и вышел из бара так же внезапно, как и вошел.
Вечером того
