— Вы почему-то забыли добавить «не исходя и из его наличного капитала и капитала его семьи». Но самое смешное — я ничего против построения такого общества не имею. Я только не хочу, чтобы во время этой стройки пришлось перебить и выгнать за кордон четверть населения страны. Тогда идея теряет смысл, в долгосрочной перспективе. А насчет еврейского государства у стен Иерусалима, — при имени этого древнего города атеист и революционер Гоц нервно вздрогнул, — это совсем не так уж и невозможно. У России есть свой интерес и давняя мечта на Востоке — проливы. Для овладения ими России так или иначе придется разобраться с Турцией, а при ее развале и разделе организация маленького государства на одном из ее осколков — это дело техники и международных конгрессов. Если бы евреи боролись за это с той же энергией, с которой они пытаются раскачать фундамент государства Российского, то эта идея могла бы быть осуществлена лет так через 10–20 самое позднее… Это при условии поддержки России, естественно. Да и погромы под это дело прекратить можно практически мгновенно.
— А погромы-то с чего прекратятся, где тут логика? — оторопело выговорил лидер ячейки эсеров.
— Русские — народ жалостливый. Как только начнется нормальная продуманная пропагандистская программа, что надо дать бедным обиженным всем миром евреям свой собственный дом… А заодно и хлебом торговать можно будет без их навязчивого посредничества (тут Гоц слегка поморщился). И никто им в этом не хочет помочь, кроме простого русского мужика, которому всего-то и надо для этого в очередной раз победить Турцию… Ну как можно громить того, кого сам же жалеешь? Но в этом месте и евреям придется «вернуть мяч». Жалеть и помогать тем, кто желает твоей стране проиграть войну, ведет пропаганду против царя, призывающего весь мир дать евреям возможность самим жить в своем государстве, да еще и устраивает взрывы на улицах… Это никак невозможно. Так что мне вечерком придется нанести визит руководству вашей ячейки, а на той неделе Николай Александрович устроит встречу с раввинами и ведущими еврейскими банкирами. На ней мы попытаемся объяснить им нашу позицию по еврейскому вопросу. Да и черту оседлости надо отменять, согласен, но это уже дело думы, которая будет созвана после победы. Если вы там поимеете свою фракцию и лобби («чего я вам сделать не дам», — мысленно добавил Вадик), то будете этого добиваться. Парламентским путем, а не револьверами и бомбами. Этими методами вы добьетесь только повторения судьбы вашего Якова. Вот это и передайте вашим коллегам-эсерам. Государь просит вас о «прекращении огня» до победы над Японией и выборов в думу. Иначе он гарантирует тотальное внесудебное уничтожение всех членов вашей партии, вместе со всеми сочувствующими, и высылку ваших семей в Сибирь. По законам военного времени.
— А как быть с теми ячейками, которые финансируются староверами или из-за границы? Я с ними даже связи не имею, — не на шутку испугался Гоц.
— Я бы, на вашем месте, нашел эту самую связь. А то ведь если после их захвата ее найду я, а послание к ним не дойдет, — зловеще проговорил Вадик, — то ваши головы тоже полетят. А что до староверов… Найдем и им конфетку. Пора уже РПЦ голову из трехсотлетней задницы вынуть и вспомнить, что мы живем в XX веке! А то что-то раскол у них подзатянулся… Или они друг друга признают, или придется просто организовать для староверов новую, открытую ветвь христианства. Чем они хуже лютеран, скажем? А то наши местечковые православные батюшки без конкуренции вконец позажирели как в переносом, так и в прямом… Но вернемся к главному. Так какая же скотина настолько захотела моей смерти?
За океаном
Двадцать восьмого октября 1904 г. с очередным пароходом из Шанхая в порту Сан-Франциско появились двое странного вида людей — желтолицы и узкоглазы, как китайцы или японцы, но при этом не по сезону одеты в меховые куртки и кожаные сапоги. После прохождения таможенных формальностей они, не нанимая экипажа и не пользуясь трамваем, пешком добрались до центра города. Где и принялись беспокоить обывателей, показывая им клочок бумаги. Подошедший на шум толпы полисмен опознал в клочке «шапку» газеты «Сан-Франциско ньюс» и по подсказке какого-то сердобольного наблюдателя спровадил азиатов в редакцию.
В редакции оказалось, что эти двое вполне сносно для вновь прибывших понимают «бэйскик инглиш» и даже пытаются изъясняться. Они своим способом попросили проводить их к главному начальнику газеты. Под дверью дежурного клерка отдела новостей они откуда-то из рукава вытянули еще одну бумажку и стали сличать ее содержимое с надписью на двери. После чего в голос потребовали «главного начальника» — на их вспомогательной записочке явственно было написано Editor. Редактор так редактор, но и отдел новостей уже не мог безучастно глядеть на происходящее и выковыривать из ноздри «свежие новости» — ведь сейчас самые неповторимые новости просто так шлялись по редакции.
В кабинете выпускающего редактора азиаты в меховых куртках не пойми откуда вытащили следующий лист бумаги — он оказался просьбой напечатать письмо вождей какого-то азиатского народа «айны». Появившееся следом письмо было составлено на гораздо более правильном английском, отчего было не менее занимательным. Вожди обращались к народу Северо-Американских Соединенных Штатов с просьбой помочь им в освобождении от злобных ниппонцев (nipponman), заставляющих народ айнов силой оружия отказаться от родного языка, отказаться от родной («и весьма не плохой» — заметил редактор) меховой одежды, отказаться от привычных айнам ремесел и начать выращивать на заснеженных высокогорьях теплолюбивый рис. Просьбу о выпуске в газете этого письма делегаты неведомого народа айнов сопроводили недвусмысленным обещанием редактору отблагодарить в форме айнских меховых шуб и шапок.
Частная ли корысть, общественное ли сострадание к угнетенным, но газета практически неделю кормилась исключительно тиражами с рассказами о неведомых айнах. Об их внешнем виде (включая фотографии), об их на удивление цивилизованных привычках, об их неповторимых шубах. Мимоходом — уже в середине недели — о письме их вождей к народу и правителям Штатов. И под занавес недели — аукцион с распродажей айнского добра, включая пышные шубы и тончайшей выделки сапоги. Столь же жадные до сенсаций газеты других городов перепечатывали сокращенные телеграфные версии статей — все какое-то разнообразие.
Под занавес печатной кампании айны, не скупясь, отвалили редактору половину вырученной на аукционе суммы, сказав, что на остальные деньги они в Шанхае купят столь необходимые для освободительной борьбы патроны. Редактор милостиво отказался принять подношение — он-то и без этого аукциона на возросших тиражах газеты сделал весьма неплохие деньги. После чего загадочные айны скрылись на борту уходящего в Китай парохода.
А 5 ноября в адрес японского телеграфного агентства пришла специальная посылка с пятью комплектами подшивки американских газет, бурно обсуждающих способы ограничения агрессии Ниппона и помощи народу айнов. Императорский совет был в шоке.
Поручики русской армии, оба буряты, Очиров и Цикиров по возвращении из Америки досрочно получили производство в следующий чин. И лишь лет 20 спустя какой-то дотошный ценитель азиатских редкостей опознал в проданной с аукциона вещи не продукцию народа айнов, а продукцию нивхов. Что для всей прочей публики было совершенно без разницы — ни одна из газет не удосужилась почтить это открытие даже абзацем.
