Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
глаза.
— Так в чем проблема, — удивился я. — Пусть вернет деньги своим контрагентам и никаких проблем.
Анна Тимофеевна, скривила рот в легкой презрительной гримасе.
— Так получилось, что денег у него на настоящий момент нет.
— Все понял, — сообразил я, наконец, в чем смысл появления Семеновой в аптеке. — Вы хотите, чтобы я сделал для него партию порошков?
На лице Анны Тимофеевны снова нарисовалось что-то похожее на смущение.
— Ну, да, из-за этого я к тебе и пришла. Витя очень прошу, нужно всего триста доз. Этот человек обещал, что разберется со своими долгами и больше обо мне не вспомнит. Сделай, пожалуйста, тебе ведь нетрудно.
Я задумчиво глядел на собеседницу. Было понятно, что она чувствует себя не в своей тарелке, ей неприятно упрашивать мальчишку, видимо, с человеком, из Ленинграда её связывают давнишние отношения, вряд ли пенсионерка стала заниматься таким неприятным для неё вопросом ради постороннего.
Семенова не подозревала, что мне и делать ничего не нужно. В сейфе за моей спиной лежат порошки, подготовленные для отправки в Ленинград. Те самые триста доз, которые она сейчас просит. В последний раз Коган по приезду из Ленинграда заплатил мне за такое же количество порошков три с половиной тысячи рублей. Если допустить, что он действительно делился со мной по-честному, то за них в Ленинграде он получал больше десяти тысяч рублей.
— Анна Тимофеевна, а упомянутый вами человек, сколько обещал заплатить за эти лекарства? — в свою очередь спросил я.
Старуха удивленно уставилась на меня.
— Витя, мы с ним не говорили о деньгах. Я просто решила ему помочь. Чисто по-человечески.
— Вы ему обо мне что-нибудь рассказывали, в частности о моих способностях?
— Ну, что ты! О тебе и речи не было. Я просто пообещала ему помочь, если получится.
В ходе дальнейшей беседе удалось вытянуть из Семеновой, что ленинградский друг Когана сегодня приехал к ней, и сейчас ожидает итогов переговоров сидя дома у старой провизорши.
— Анна Тимофеевна, ваш знакомый, в разговоре что-нибудь упоминал о деньгах?
Женщина еще больше смутилась.
— Ну, он очень неопределенно намекнул, что отблагодарит.
— Понятно, — я тяжко вздохнул. — Анна Тимофеевна, вы же прекрасно понимаете, что Соломон Израилевич передавал вашему знакомому лекарства не за красивые глазки. Поэтому странно, что этот человек в разговоре с вами ни разу не упомянул о деньгах.
Собеседница изменилась в лице.
— Витя, я никогда не думала, что ты окажешься мелочным, жадным эгоистом, человек попал в трудную жизненную ситуацию, а ты вспомнил о деньгах. Такой поступок тебя не красит.
— Красит, не красит, а Соломон Израилевич получал за такое количество препарата одиннадцать тысяч рублей, понимаете, Анна Тимофеевна, сейчас эти деньги можем получить мы с вами.
Понятно, что пенсия у вас неплохая, но думаю, что вы найдете, куда потратить три-четыре тысячи рублей.
Поэтому передайте вашему знакомому, что нужное количество препарата он может получить по прежней цене. Но на большее ему рассчитывать не стоит. Лавочка закрывается.
Семенова шокировано уставилась на меня.
— Витя! Ты сошел с ума! Откуда такие немыслимые цены? Неужели это правда? Какой кошмар! Вот вы чем, оказывается, занимались! Как ты меня огорчил! В общем, я отказываюсь передавать Давиду твое предложение. Мне стыдно озвучивать ему такие невероятные цены. За такие деньги можно купить «Волгу»! Жаль, что я раньше не подозревала, какой шахер-махер Коган проводит за моей спиной. Мы бы с ним тогда разговаривали в другом месте.
— Значит, ленинградца зовут Давид, — подумал я и уже вслух ответил.
— Ну, что же, отказываетесь и ладно. Мне меньше хлопот.
Семенова даже покраснела от возмущения, но уже с меньшей экспрессией продолжила читать мне мораль.
— Эх, Витя, Витя. Никогда бы не подумала, что наш советский юноша, воспитанный в социалистической стране станет таким прожженным спекулянтом.
Я рассмеялся.
— Анна Тимофеевна, это все влияние вашего давнего коллеги Соломона Израилевича, с которым вы когда-то учились, а затем работали много-много лет. От кого я еще мог набраться опыта, как не от него.
Семенова в дальнейшем разговоре попыталась давить на мою совесть комсомольца и гражданина, но я уперся, как стена и старуха сдалась.
Ушла она в расстроенных чувствах, но в итоге согласилась озвучить своему питерскому знакомому цену, но почему-то была уверена, что тот откажется от покупки из-за отсутствия финансов.
Я же не сомневался, что тот купит все, что можно и попросит еще.
Поэтому, когда следующим утром Анта Тимофеевна позвонила мне на работу, я нисколько не удивился.
В обеденный перерыв, забрал из сейфа пакет с «Виагрой» и рысью понесся в ближайший скверик, где мы договорились встретиться.
Семенова явно нервничала, ожидая меня сидя на скамейке. В принципе это было понятно. Когда у тебя в сумочке лежит одиннадцать тысяч рублей, поневоле начнешь нервничать.
— Странно, как этот Давид не побоялся отпустить Анну Тимофеевну с такими деньжищами в одиночку? — подумал я и активно завертел головой.
И точно, на другой стороне от песочницы, в которой ковырялись несколько малышей, на скамейке восседал солидный пожилой мужчина, чей облик явно говорил о принадлежности к родственникам Йешуа. Возможно, я бы не обратил на него внимания, но его пристальный взгляд в сторону Семеновой, выдал наблюдателя с потрохами.
Я тем временем подсел к трясущейся от страха провизорше и, поздоровавшись, вручил ей пакет. Анна Тимофеевна сразу узнала свою подпись на нем и возмущенно глянула на меня. Старуха сразу просекла, что лекарства сделаны еще в её бытность провизором-аналитиком и что она сама проверяла эту партию. В ответ на этот взгляд я только пожал плечами и объяснил.
— Соломон Израилевич не успел забрать из сейфа препараты, по известной вам причине. Поэтому они там и лежали почти месяц.
Собеседница спрятала пакет в объемистую авоську и отдала мне сверток с деньгами.
— Сейчас, как в лучших детективных фильмах должны набежать милиционеры и повязать все присутствующих, — пришла мне в голову неожиданная мысль.
К счастью, все было тихо, никаких милиционеров в окрестностях не наблюдалось. Три бабки, сидевшие на соседней скамейке были увлечены беседой и лишь иногда поглядывали на своих внуков, увлеченно возившихся в песке.
После получения денег я попрощался с пенсионеркой и поспешил уйти. Поэтому не заметил, как солидный гражданин, вскочил со скамейки и быстрым шагом направился к Семеновой.
Я же торопился вернуться на работу, лелея в душе робкую надежду, что больше меня никто тревожить не будет. Но подсознание ясно говорила, что эти надежды тщетны. И в скором времени мои способности аукнутся баальшими неприятностями. Ведь, как говорится, не буди лихо, пока тихо, А я все бужу
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
