с недоверием. После чего пробормотала что-то вроде «когда все это уже закончится» и прикрыла за ними дверь. Ну, хоть не выставила взашей, уже хорошо.
Она указала Ане на свободный стул.
— Садись. И рассказывай побыстрее. У меня очень много работы.
— Я отниму у тебя только пару минут.
Аня ждала вердикта. Диагноза или приговора. Вика крутилась в кресле, и было непонятно — она так успокаивается или накручивает себя еще больше. Перед ней на столе лежал распечатанный листок Лелика с фамилиями.
— Ну, что скажешь? — спросила Аня.
Наконец, Вика вернулась в исходное положение и сложила руки перед собой. Ане в глаза бросился ее агрессивный маникюр — острые ярко-красные ногти выглядели угрожающе. Она сглотнула.
— Скажу, что ты сошла с ума.
— Но идея тебе нравится?
Идея возникла в ее голове, пока она ехала сюда. Просматривая фото Эрика на телефоне, она вспомнила его слова.
Слова о том, что он готов обнажиться перед камерой, но обнажить душу — это совсем другое. Это трудно и это причиняет боль.
Она подумала о том, как много вокруг таких людей. Тех, чьи души спрятаны под толстыми слоями одежды. Кто, надевая очередную вещь, прячет себя, прячет чувства, запрещает себе о них говорить. Ты одет, и вроде как у тебя нет проблем, кроме того, что тебе душно под всеми этими тряпками, они давят на тебя тяжелым грузом и тянут на дно.
Вика застонала в свои ладони. Она сделала это, а потом снова выпрямилась, спокойная и ледяная, как Снежная Королева. Аня восхитилась.
— Это немного трудно — осознавать, что ты права, но в то же время видеть, насколько бредово твое предложение, — произнесла Вика, глядя на нее через стол.
— У нас нет времени. Через несколько дней Лелик заявится к Игорю с интервью. Тот, разумеется, не даст ему никакого эксклюзива. И тогда он будет пробивать себе дорогу другим путем.
— Разве мы не можем просто сдать идиота в полицию?
— Можем. Но репутация Игоря будет испорчена. Неважно — сольет он все картины в интернет или будет шантажировать его клиентов. Ему плевать, понимаешь? Он считает, что у него есть два варианта, и один из них точно выстрелит.
Аня говорила это, и внутренне сгорала от злости на саму себя.
Все это было на ее совести. Она сделала фото. Она начала это.
Вика смотрела на нее так долго, что Аня немного вспотела от страха. Эта женщина умела навевать ужас.
Потом она протянула ей чистый лист бумаги и ручку.
— Набросай план. Как ты это видишь. Сделай презентацию. Отдельно распиши все плюсы и минусы. Риски и потери. И какую роль ты сама готова в этом сыграть. Потому что я не собираюсь руководить чем-то подобным. Я слишком люблю свою работу, чтобы ее потерять.
Аня сглотнула.
Теперь все это звучало слишком серьезно.
— Хорошо, — сказала она.
Вика кивнула.
— Отлично. У тебя есть ровно сутки. А я позвоню Бендовской и назначу ей личную встречу. Если она не согласится, то с другими можно даже не связываться.
Госпожа Бендовская пугала Аню все сильнее…
— Вика… Спасибо тебе, — сказала она перед тем, как уйти.
Вика оторвала взгляд от монитора компьютера, но тут же вернулась к работе, как будто Анины слова просто не стоили ее времени.
— Это ради Игоря, — ответила она.
Аня была согласна.
Глава 19
Игорь бежал.
Ему казалось, что он бежал уже неделю — с того момента, как только за Аней захлопнулась дверь. Хотя, на деле, всего пятнадцать минут — четыре круга по вычищенной от снега тропинке сада.
Он бежал и бежал, а в ушах грохотала музыка.
Никогда прежде он не чувствовал себя таким беспомощным.
Ему казалось, что он все испортил. Потом он отматывал время назад и понимал, что не он это начал, и он злился на Аню. Потом в воспоминаниях всплывала сцена, где они целуются или едят что-то вкусное или воркуют над Бусей и… Он забывал обо всем.
Ах, да, Буся. Она поступила жестоко, забрав его. Вообще-то он ей не принадлежал. Она подобрала его где-то на улице, она знала его всего неделей дольше, чем Игорь, она не имела права его забирать.
Пару раз Игорь порывался позвонить ей и попросить назначить ему встречу с котом, потому что он имеет на это полное право. После чего он представлял, как глупо это будет звучать и выглядеть, и бил себя по руке, потянувшейся за телефоном.
Он безумно скучал.
В доме все еще пахло Аней, ее стряпней и средствами для уборки, которыми она злоупотребляла. А еще она забыла в ванной свой халат, и Игорь ходил мимо него, как мимо бомбы, которая вот-вот взорвется. Он даже подумал о том, чтобы вообще не заходить в ванную… Но потом сказал сам себе: «Она больше не будет управлять твоей жизнью! Ты сильный, ты справишься» и… перевесил халат в другое место. В шкаф. И теперь он мозолил ему глаза.
Игорь бегал трижды в день — утром, в обед и вечером. А в перерывах раскатывал тесто. Он открыл для себя рецепт шоколадных кексов и наделал их примерно целую гору. После чего, спохватившись, понял, что ему столько не съесть.
Он подумал о том, кого мог бы угостить ими. Родители жили в другом конце страны, и эти бедные кексы просто-напросто не доехали бы до них живыми. Друзей у Игоря не было. Была только Вика.
Но она с ним не разговаривала.
После того случая с отделением полиции Вика стала игнорировать существование Майкова. Иногда она звонила ему по работе, холодно выкладывала сухие факты, а в последние пару дней вообще ограничивалась сообщениями.
Он попытался набрать ее.
Даже речь отрепетировал. «Хэй, Вика, мы же все еще друзья, да? Потому что мне срочно нужен кто-то, кто поможет съесть все эти кексы. Ты ведь не хочешь, чтобы я растолстел?»
Вика была вне зоны доступа. Игорь позвонил в офис, но Алина ответила, что Виктория Николаевна срочно вышла на важную встречу. Когда вернется — не сказала. Куда именно вышла — тоже. Почему у нее выключен телефон — Алина была не в курсе.
* * *
— Почему он звонит?! — Вика расхаживала по кабинету из стороны в сторону. — Не звонил целую неделю, а теперь звонит! Именно сейчас! Он что-то подозревает. Он убьет нас.
Аня впервые видела Вику в панике. И, честно признаться, она была довольно милой в этот момент. И не идеальной. У нее даже прядь волос
