Жизнь – это не только повышение темпа жизни.
Приписывается Махатме Ганди Эндокринолог Ганс Селье в своей эпохальной книге «Стресс без дистресса», вышедшей в свет в 1956 году, описал, каким образом от стресса можно заболеть. До Селье мысль о том, что стресс влияет на нашу биологию, почти никому не приходила в голову. А сегодня все мы прекрасно знаем, каким бременем стресс современной жизни ложится на наше здоровье. Депрессия, тревожность, мигрень, бессонница, ишемическая болезнь сердца – давно доказано, что все они связаны со стрессом. А вот связь стресса с болезнью Альцгеймера пока не так очевидна, однако эта мысль прозвучала, и данных в ее поддержку накапливается все больше и больше.
На первый взгляд это логично. Мозг – главный орган, контролирующий нашу способность преодолевать стрессогенные ситуации, и любой стресс так или иначе влияет на нейронные связи. В краткосрочной перспективе эти изменения даже полезны: они способствуют стойкости, личностному росту и обучению. Однако в долгосрочной перспективе, если человек подвергается постоянному стрессу, нейроны изнашиваются. Причем буквально: исследования животных показывают, что от постоянного стресса дендриты укорачиваются, синапсы обрываются, а мозг утрачивает способность отращивать новые нейроны1.
Сканирование человеческого мозга дает ту же печальную картину. У людей с низким общественным положением, (то есть у тех, кто ставил себя на низшие ступени социальной лестницы), жаловавшихся на хронический стресс, было меньше серого вещества в префронтальной коре2. Есть даже исследование, по результатам которого через три года после террористической атаки 11 сентября у людей, живших поблизости от места трагедии, было меньше серого вещества в гиппокампе – отделе мозга, контролирующем память3.
Разумеется, человеческая жизнь многогранна, и оценить ее сложно. К тому же поведенческие реакции, которые часто связывают со стрессом – нарушения диеты, курение, алкоголь и так далее, – составляют спутанную сеть причин и следствий. При этом данных, которые связывают стресс с болезнью Альцгеймера, становится не меньше, а больше. Например, ветераны, страдающие посттравматическим стрессовым расстройством, почти в два раза чаще впоследствии впадают в деменцию, по большей части в результате болезни Альцгеймера4. А если при болезни Альцгеймера повышен уровень гидрокортизона, гормона стресса, ухудшение наступает быстрее5.
В начале двухтысячных нейрофизиолог Роберт С. Уилсон из Центра изучения болезни Альцгеймера имени Раша в Чикаго придумал эксперимент, позволивший подробнее изучить эту связь. Уилсон опросил более шести тысяч пожилых добровольцев из южного Чикаго по так называемой «шкале невротизации» – дал им психологический тест, где приведены различные утверждения и нужно выразить степень согласия с ними, выбрав один из пяти вариантов: «совершенно не согласен», «не согласен», «трудно сказать, согласен или не согласен», «согласен», «совершенно согласен». Затем Уилсон попросил испытуемых оценить ряд утверждений, касающихся стресса, например: «Я редко беспокоюсь», «Я часто нервничаю и ощущаю напряжение», «Я часто сержусь на людей за то, что они плохо со мной обходятся», «Я часто ощущаю собственную беспомощность и хочу, чтобы кто-то решил мои проблемы за меня». Одновременно Уилсон оценивал участников исследования при помощи разнообразных тестов на память и когнитивные способности.