— Да. — Он улыбается. — Проголодался. Не мог ждать.
Мы кратко сообщаем друг другу, чем занимались, я рассказываю про Мика и про мою дружбу с Филиппой, говорю, как я счастлива. Робби улыбается и говорит, что очень рад за меня и что я заслуживаю счастья. Он кажется вполне довольным и веселым, и я начинаю надеяться, что вся эта ситуация с Элис в конце концов разрешится.
Робби заказывает еду, ее оказывается куда больше, чем мы ожидали. Мы стараемся съесть, но ее все же слишком много.
— Кошмар, — наконец говорит Робби, надувая щеки. — Тут еды человек на десять.
— Да уж. — Я беру кусок цыпленка и засовываю его в рот. — Боже мой, Робби! Я больше не могу, я сейчас лопну. А двигаться я смогу примерно через час, не раньше. Что, будем сидеть тут всю ночь?
Я смотрю на Робби, ожидая, что он засмеется и поддержит мою шутку, но он смотрит куда-то мимо меня, взгляд серьезный и жесткий.
Я поворачиваюсь посмотреть, что же такое он увидел, но вижу только незнакомые лица.
— Робби! Что-то не так?
Но он не замечает меня. Он почти отбрасывает мою руку, встает и тяжело идет вперед.
— Робби! Да что такое, Робби?! — Я встаю и иду за ним, чувствуя, как глупо мы выглядим в переполненном ресторане. Я не понимаю, что происходит, Робби меня как будто не видит и не слышит.
Робби резко останавливается перед каким-то человеком в баре. Мужчина обрадованно улыбается и протягивает руку, но лицо Робби остается холодным и агрессивным.
— Что ты, черт возьми, тут делаешь? — злобно говорит он. — Что ты делаешь с ней? И где она? Куда она пошла?
Глаза мужчины удивленно расширяются.
— О ком ты? — говорит он. — Что с тобой, про кого ты говоришь?
— Я только что видел вас вместе, папа, — кричит Робби, и я понимаю, кто сидит передо мной. Это — отец Робби. — Вы целовались! Я только что видел ее тут. С тобой! Я видел вас, черт возьми!
— Робби! — Я хватаю его за руку и пытаюсь успокоить. — Что…
Но он отталкивает меня и снова наклоняется к отцу.
— Я видел тебя с ней. — И хотя он больше не кричит, его голос полон гнева. Лучше бы он кричал.
Отец смотрит на него по-прежнему спокойно.
— Дружок, успокойся. Она сейчас вернется, и я вас познакомлю. Все будет в порядке, обещаю.
Я начинаю понимать, что случилось. Робби увидел отца с его новой подругой.
Робби горько смеется и презрительно смотрит на отца.
— Познакомишь? Хорош подарочек на день рождения.
Я снова беру Робби за руку.
— Пойдем, Робби. Пожалуйста. Успокойся. Пойдем к столику. Давай оставим твоего отца в покое.
Отец Робби благодарно улыбается мне, и тут я вижу ее. Элис. Она возвращается из туалета. Она идет быстрым шагом, голова опущена, на лице улыбка. Сначала я думаю, что она идет к Робби — она все-таки решила прийти на его день рождения. Я рада, что ее присутствие смягчит гнев Робби.
Робби и его отец поворачиваются и видят Элис.
— Ну вот, — говорит отец Робби. — Вот и Рейчел. Сейчас я вас познакомлю.
Рейчел? Как это Рейчел? Мысли вихрем проносятся у меня в голове, и я в одну минуту понимаю, что отец Робби и есть ее таинственный старший друг.
Элис в этот момент поднимает глаза и видит Робби рядом с его отцом. Улыбка медленно сходит с ее лица. Элис потрясена, она как будто хочет убежать. Но колеблется она всего секунду, потом отбрасывает волосы от лица, изображает что-то похожее на улыбку.
Отец Робби берет ее за руку и тянет к себе. Элис ведет себя так, будто ничего необычного не случилось, будто все это игра, а мы — всего-навсего игрушки.
— Знакомьтесь, это Рейчел. Рейчел — это мой сын, Робби.
Отец Робби старается сгладить неловкость ситуации, но я вижу, что он растерян, смущен и не понимает, что тут происходит. Робби ничего не говорит, не делает ни малейшего движения — просто смотрит на Элис, его лицо искажено от гнева.
— Ой, Робби! — говорит Элис. — Не смотри на меня так. Где твое чувство юмора?
Отец смотрит на Элис, потом на Робби. Тон Элис смущает его.
— Что такое? Вы… знакомы?
Он не успевает закончить свой вопрос. У Робби вырывается рыдание, он поворачивается и выбегает из ресторана.
— Робби! Подожди! — Я бросаюсь за ним, но понимаю, что все равно не успею. Да и сумка моя все еще под столом, и за обед мы не заплатили. Но я вовсе не хочу оставаться тут, я хочу схватить свою сумку и бежать к Мику. Я не хочу говорить с Элис, не хочу слышать ее голос, не хочу слышать, как отец Робби называет ее Рейчел.
Отец Робби потрясен.
— Что случилось? — спрашивает он меня. — Вы что-нибудь понимаете?
Я не поднимаю глаз, не произношу ни слова.
— Простите, — говорит он. — Я так невежлив. Мы еще даже не знакомы. Вы, должно быть, Кэтрин. Робби мне о вас рассказывал. А я — Грэг. А это — Рейчел.
Мы обмениваемся рукопожатием, но я старательно не смотрю на Элис.
— Я думаю, мне пора, — говорит она.
— Какой я идиот, — сокрушается Грэг. — Мне казалось, это хорошая возможность познакомить вас. Я ведь знал, что Робби приедет сюда вечером, и ничего тебе не сказал. Даже представить не мог, что он так отреагирует. Мне очень жаль, Рейчел…
— О, пожалуйста! Не извиняйся, — прерывает Элис, и ее голос звучит почти нормально, но я понимаю, что ей не терпится убежать отсюда. Она заварила всю эту кашу и теперь хочет, чтобы я ее расхлебывала.
— Я пойду с тобой, — говорит он.
— Нет, нет, — возражает Элис. — Я хочу побыть одна.
Я отворачиваюсь, пока они прощаются. Не могу видеть, что Грэг так нежен с ней, а то, что он называет ее Рейчел, вызывает во мне дикую боль.
Элис уходит, и я прошу Грэга на минутку присесть. Мы сидим друг напротив друга. Я молчу и рассматриваю свои руки. Не знаю, с чего начинать, не знаю. Вот так взять и разбить его сердце?
— Не могу поверить. — Грэг нарушает молчание. — Все так хорошо начиналось. Не мог же Робби предполагать, что я никогда… — Он замолкает и задумчиво смотрит на дверь, в которую только что выбежала Элис. Вздыхает. — Я, наверное, никогда ее больше не увижу.
Я поднимаю на него сочувствующий взгляд.
— Ее зовут не Рейчел. — Мне больно говорить это, но мой голос звучит твердо.
— Что? — Он наклонятся вперед и складывает руки на груди. — Что вы сказали?
Я быстро рассказываю ему все. Сначала он не верит, качает головой и повторяет:
— Нет, нет, это невозможно.
Но потом перестает возражать и мрачно замолкает.
— Я, конечно, знал про Элис, — говорит он наконец. — Но не так много. Робби не знакомил нас. Это моя вина, я не настаивал. Мне казалось, он имеет право на собственные тайны. — Он кладет голову на руки. — Этого не должно было случиться. Этого никогда не должно было случиться.
