— Мама? Мне сказали, девочка из детдома, — удивился врач.
— Я ее приемная мама, — быстро проговорила я, старательно вытирая слезы. — Она пока живет в детдоме, но я собираю документы, она меня хорошо знает…
— А, так это вас она все время зовет?
— Меня! — я снова заплакала.
— Ну-ну, перестаньте, — смутился доктор. — Вот, надевайте халат, я вас проведу.
— Спасибо! Спасибо! — я с трудом попадала в рукава огромной белой хламиды. Скоро мы опять шли по длинным коридорам.
— Злату привезли вчера поздно вечером, — говорил мне доктор. — Сложная девочка. Все время вырывалась, не давала себя осмотреть, плакала. Постоянно звала маму, мы этому очень удивлялись, она ведь из детдома. Дали ей успокоительное, возможно, она и сейчас спит, — он обернулся ко мне и отпрянул. Видимо, я выглядела не лучшим образом, особенно после его слов. Он остановился, схватив меня за руку. — Эй, молодая леди, так не пойдет, — строго произнес он. — Я веду вас на свидание с больной дочерью. Это ее надо лечить, а не вас. А я чувствую, что сейчас мы будем спасать именно вас.
— Ничего, доктор, спасибо, я в порядке, — я мягко отняла руку и выпрямилась. — Не переживайте за меня, я просто уже две недели на нервах. Сейчас пройдет.
— Вам точно не нужны капельки?
— Успокаивающие? Нет, что вы. Пойдемте скорее к Злате.
Мужчина провел меня к одной из палат, зашел вместе со мной. В палате было еще трое детей, но они были совсем маленькие, с ними лежали мамы и о чем-то тихо разговаривали. Злата лежала недалеко от окна с закрытыми глазами. Она была так бледна, что у меня сжалось сердце. Я бросилась к ней, схватила за тонкую ручку. Бедная моя, когда ж ты ела последний раз?
— Доченька…
— Мама? — она открыла глаза. Оказывается, она не спала. Слезы тут же высохли на моих глазах. Я взрослая, я сильная, я — мама. Моя дочь не должна видеть, что я плачу. Ей и так плохо.
— Да, золотце, это я, — я гладила ее по спутавшимся волосам. — Как ты себя чувствуешь?
— Похо. Забеи меня! — она попыталась сесть, но я ей не дала. Наклонилась к ней сама и крепко обняла хрупкое тельце. Она тоже вцепилась в меня намертво.
— Я не могу тебя забрать, дорогая, это же больница.
— Забеи, забеи, — хныкала она.
— Ну что ты, не плачь. Обязательно тебя заберу. Помнишь, как мы договаривались — когда на деревьях расцветут цветочки.
— Узе еть! Я виила.
— Ты видела на земле. Это одуванчики. Желтенькие такие, да?
— Да.
— Они раньше всех появляются. А сейчас начинают цвести вишни и яблони. На улице так красиво сейчас!
— И мы пием тамой?
— Конечно, поедем домой! Обязательно. Но попозже. Ты как раз поправишься, выздоровеешь, и я тебя заберу отсюда.
— К тете Есе?
— А ты хочешь туда?
— Неть, — она яростно покачала головой.
— Тогда мы поедем в дом, где живут твои кролики. Помнишь тот дом?
— Да, — в ее глазах появился интерес. Видимо, вспомнила пушистых зверьков.
— Только ты должна мне помочь. Поправляйся быстрее. Знаешь, как?
— Как?
— Слушайся дядю доктора, — я показала на врача. Дочь отцепилась от меня и посмотрела на мужчину, стоявшего рядом. — Он тебя будет лечить. Слушать, колоть уколы, давать лекарства. Ты должна все выполнять, а еще хорошо кушать и спать.
— Пать?
— Да, спать как можно больше.
— А ти?
— А я буду приходить к тебе каждый день, — я обернулась на врача, — если можно, конечно.
— Приходите, смотрю, вас Злата слушается, — кивнул он. — Можете даже два раза в день, если время позволяет.
— Позволяет, — твердо ответила я. — Ей можно что-то приносить поесть?
— Конечно. У нее же не желудок больной, а легкие. Так что питаться ей надо как можно лучше, а больничная еда, сами понимаете, не очень сытная. Так что если будете ей приносить ее любимую еду, будет только лучше.
Мы еще немного поговорили с доктором и Златой, которая потом все-таки от меня отцепилась. И я засобиралась домой. Я уже успокоилась. Я видела, что девочка жива и в безопасности, под наблюдением хорошего врача. Я поговорила с женщинами в палате, они обещали мне присмотреть за Златой, если что, и взяли мой номер телефона. Доктор сказал, что пневмония на ранней стадии, легкие поражены частично, серьезной опасности нет. Значит, ее вылечат, а к тому времени надо собрать документы на усыновление. Злата заснула у меня на руках, видимо, снотворное дало о себе знать. И я вышла из палаты.
— Вот теперь ваше боевое настроение мне нравится, — пошутил доктор, когда я начала расспрашивать в какие конкретно часы я могу приходить и что приносить.
— Это благодаря вам, — слабо улыбнулась я. — Спасибо, что пустили меня к ней, хоть я ей пока и никто.
— Как же никто? — усмехнулся врач. — Я слышал, как Злата вас зовет мамой. А я детям верю.
Дома я рассказала обо всем Максиму. А он поделился своими соображениями насчет Златы. Оказывается, сдать ребенка в детский дом непросто. Надо писать полный отказ. Иначе усыновить девочку будет невозможно, только взять под временную опеку. Олеся же просто бросила дочь, фактически сбежав оттуда. Ее найдут, будут с ней работать. И неизвестно еще, может, уговорят взять дочь обратно. Хотя директриса вроде сказала, что сделает все возможное, чтобы не допустить такого. Но Максим решил подстраховаться.
— Завтра поговорю с моими ребятами из фирмы, пусть соображают, как все обставить. Мы не будем ждать опеки, пусть пока ищут Олесю по официальным каналам. Где она живет я им, естественно, не сказал. А мы попробуем надавить на нее своими способами.
— Максим, ты о чем? — забеспокоилась я. — Надеюсь, все законно? Без членовредительства?
— А что? — усмехнулся он. — Тебе ее жаль?
— Нисколько, — твердо ответила я, вспомнив бледную дочь на больничной койке. — Я боюсь исключительно за тебя. Не стоит наживать неприятности из-за этой сумасшедшей.
— Не переживай, — он чмокнул меня в щечку, — мы, юристы, знаем, как сделать так, чтобы все было вроде бы законно, но при этом так, как нам нужно. Не думай об этом. Тем более, что завтра у нас с тобой свадьба.
— Что? — изумилась я, но мне закрыли рот поцелуем.
Глава 10. Путь к победе
Елена.
На следующий день, ближе к обеду, мы с Максимом стояли перед известным всему городу красным зданием ЗАГСа. У меня голова шла кругом. Сегодня был чрезвычайно насыщенный день. Я встала с утра пораньше, сварила любимые Златой макароны с мясом, сделала салатик, отвезла в больницу. Проследила, чтобы дочь все съела и легла в постель. Сегодня она выглядела намного лучше. Сказала, что очень старается поскорее выздороветь. Она очень удивилась, увидев на мне красивое белое платье с блестками, а на лице непривычный в это время макияж. Я сказала, что просто очень рада встрече с ней, и хочу поднять ей настроение.
