Полковник поднялся со своего кресла и, пройдя к окну, открыл настежь рамы. Затем, повернувшись к подчинённым, молча наблюдавшим за его действиями, спросил:
— Вот правда интересно, его смерть — нелепая случайность? Или всё — таки месть неугомонного папаши того паренька, которого застрелил Павел?
— Сомневаюсь, товарищ полковник, — ответил ему оперативник, который был старше возрастом и званием. — Если бы папаша этого молодого отморозка хотел мести, Страшнова давно нашли бы мёртвым ещё на зоне. Хоть она и закрытого типа, строго для проштрафившихся силовиков и полицейских. Но не мне вам рассказывать, как это всё можно сделать. Думаю, за этим кроется явно что — то другое…
— Но тогда что другое? — посмотрев на подчинённого, спросил полковник, возвращаясь к своему столу.
— Да, товарищ полковник, — ответил старший оперативник. — Ничего засвеченного ранее по этому оружию не обнаружено. Выстрел произведён из чистого пистолета без криминального прошлого.
— Я так и подумал, — кивнул головой Мосин. И взглянув на младшего оперативника, обратился уже конкретно к нему. — Не знаю, с чего вы начнёте, но возьмите это дело в разработку, Сергей Георгиевич. Понимаю, что и без этого их у вас куча, но прошу помочь. С этого момента оно ваше.
— Есть, товарищ полковник! — поднявшись, по — военному чётко ответил оперативник. — Разрешите приступать?
— Да. Больше не задерживаю, — коротко бросил обоим подчинённым Мосин и, проводив их взглядом, взялся за телефонную трубку стоящего на столе аппарата.
Глава 25Ранний вечер не радовал погодой. Ещё с утра тяжёлые свинцовые тучи заволокли небо, а ближе к обеду пошёл сильнейший ливень, барабанивший по крышам домов не меньше часа.
Поэтому, когда Мозолевский вышел из своей городской квартиры, заехав сюда с работы на несколько минут, по его телу под порывами прохладного ветра пробежал неприятный озноб.
Засовывая руки в карманы плаща, он невольно поёжился от совсем не летней свежести, а затем быстро, почти бегом прошёл к своей машине, которую ему пришлось ожидать у порога дома целую минуту.
— Эдик, — недовольно бросил своему водителю директор, когда удобно примостил свой генеральский зад на заднее сиденье автомобиля. — Неужели ты не видишь, какая за окном погода? И заставляешь так долго себя ждать.
Водитель деликатно повернулся к шефу и слегка наклонив голову, проговорил:
— Прошу прощения. Постараюсь больше не опаздывать, Лев Рудольфович.
— Да уж постарайся, — снисходительно буркнул тот ему в ответ.
Но, несмотря на частые мелкие промахи, замечаемые за Эдиком, Мозолевский почти всегда прощал своему водителю всё это. Так как прекрасно знал, что найти даже в их большом городе такого как Эдуард высококлассного водителя было далеко не просто. Эд был профессионалом в своём деле.
— Давай обратно в управу, — скомандовал Мозолевский. А спустя секунду добавил: — И постарайся не лихачить на дороге без надобности. Сейчас не стоит светить себя лишний раз под камерами.
И пока его представительский авто плавно скользя по дороге стремился к концу маршрута, мысленно старался построить схему предстоящих задач на день.
А когда ступил ногами на асфальт у здания управления компании, первым кого увидел, был его шеф охраны.
Гаврилов, заметив подъехавший к зданию автомобиль гендиректора, привстал с капота машины, на котором до этого сидел и направился навстречу шефу.
— Что — то полезного успели сделать? — недовольно спросил Мозолевский, когда помощник, подойдя к его машине, застыл в ожидании. И выбравшись из тёплого салона автомобиля на прохладную улицу, добавил: — Только давай, по существу. Времени нет.
— Так точно, Лев Рудольфович! — слегка склонив голову, ответил генералу Олег Арсеньевич. — У нас есть проверенные данные по Страшнову.
Мозолевский даже застыл на месте на секунду позабыв о беспокоившей его пронзительной вечерней прохладе, внимательно вглядываясь в глаза помощника. И немного подумав, кивнул ему, показывая на высокие двери проходной.
— Ну, тогда пошли ко мне. С этим надо разбираться в первую очередь.
И обернувшись к водителю, бросил тому.
— Эдик, пока ты мне не нужен. Но никуда не отъезжай. Нам ещё сегодня ехать в администрацию города. Почему — то горят там желанием меня видеть.
Затем вместе со своим начальником охраны быстро проследовал к себе в кабинет, размашисто шагая по широким коридорам управления. А когда оба, наконец, оказались в его просторном кабинете, и за секретаршей закрылась массивная дверь, Мозолевский уселся в своё обшитое дорогой кожей кресло и в ожидании уставился на помощника.
— Паспорт, который нашли в тайнике на квартире Стахова на имя Страшнова Павла Николаевича — подлинный. — Чётко проговаривая каждое слово, ответил на немой вопросительный взгляд шефа Олег Арсеньевич. — И уже выяснили, что он состоит, вернее состоял, на службе в следственном комитете Кировского района. Знаем мы теперь также адрес, где он проживал со своей семьёй, когда был на госслужбе. Кстати, Перова реально являлась его законной супругой. И у них есть совместный ребёнок. Сын Игорь. В общем, наши люди уже побывали по этому адресу. Но, к сожалению, сейчас там усиленно трудится полиция и следственный комитет.
Произнеся последние слова, Гаврилов замолчал, всем видом показывая, что ожидает реакции босса на услышанное.
Но тот, угрюмо опустив взгляд в чашку с кофе, принесенную секретаршей, почему — то долго хранил молчание.
Затем медленно поднялся с кресла и тяжело шагая, прошёл по кабинету к окну. Некоторое время Мозолевский, не произнося ни слова долго смотрел на капли дождя, барабанившие по стеклу. И только спустя пять минут, не оборачиваясь к своему помощнику, тихо произнёс:
— Так значит, говоришь, состоял на службе в следственном комитете? А не тот ли это Страшнов, который, если мне не изменяет память, застрелил в ресторане сыночка нашего депутата Лунько?
Гаврилов утвердительно кивнул головой, соглашаясь с директором.
— Именно так. К сожалению, наш кадровый отдел не имеет доступа к антропометрическим и прочим данным на оперативных работников госструктур, даже бывших… Поэтому мы и не могли обнаружить это обстоятельство и вовремя раскрыть. К тому же отбыв свой срок, Страшнов долгое время ничем себя не проявлял. И нам сейчас необходимо во что бы то ни стало выяснить, на кого он начал работать позже. Если на свою бывшую контору, то по всему получается, что рыть под нас он мог не один. А если успел передать похищенный компромат своему начальству, то дело нашего задержания — вопрос решённый.
Мозолевский наконец отвернулся от окна и снова прошёл к столу.
