Книга Попаданка в стране чудес - Майя Медич

— Все готово, — шепнула Рут.

Она, Вита, Роуз и Ланс осторожно уселись вокруг разложенных на полу листов. Если бы студенты при этом взялись за руки и начали бы произносить странные непонятные слова, происходящее можно было бы легко зачесть за ритуал. Но за руки никто не взялся, да и странные слова не послышались.

Поджав под себя колени, Вита уставилась на чистый пергамент. Терпение подходило к концу. И не только у Виты. Рут положила зачарованный карандаш в угол верхнего листа, подняла руку и громко щелкнула пальцами. Роуз даже вздрогнула, но это не имело значения. Все проделанные Рут манипуляции подействовали. Карандаш тут же принял практически вертикальное положение, немного покрутился вокруг своей оси, а потом принялся скользить по бумаге, оставляя за собой четкие надписи. Даже без учета смысловой нагрузки этого события, зрелище само по себе казалось удивительным.

Вите и в голову не приходило, что карандаш не только перенесет на лист подслушанный разговор, но еще и добавит каждому подслушанному индивидуальности в виде разного почерка. Кто бы ни изобрел это устройство, он был явно гениален и талантлив. Очень скоро студенты уже смогли разобраться в том, кому из преподавателей какой почерк принадлежал. Правда идентифицировать получилось не всех, но тех, кто на собрании играл ключевую роль, узнать удалось. Их выдали обращения по именам и манера общения.

— Спасибо, что пришли, коллеги, — это обращение, выполненное красивым витиеватым почерком, тут же выдало в говорящем ректора Бонума. — Теперь, когда все в сборе, мы можем начать наше внеплановое собрание.

Похоже, с учителями Бонум придерживался той же стратегии, что и со студентами, то есть старался быть честным, но не пугающем. Возможно, некоторые нынешние педагоги сами когда-то были учениками Бонума. В этом случае он, скорее всего, до сих пор видел в них вчерашних студентов, а они все еще почитали его как учителя.

— Как вы знаете, сегодня утром Тед покинул замок, — продолжил Бонум.

— Почему так быстро? — прервал его кто-то, кого студенты впоследствии опознали как учительницу фехтования.

— Ему становилось все хуже, — ответил ректор. Карандаш продолжал писать. — Мадам Кирлан и я просидели рядом с ним всю ночь и перепробовали все, что могли. Заклинания, снадобья и прочие методы не действовали. Тед угасал на глазах. Если бы мы не предприняли должные меры, он мог погибнуть. Мадам Кирлан сейчас находится в Бортис, продолжает следить за состоянием Теда, советуется с местными врачами. Их опыт сейчас необходим для спасения жизни бедного мальчика.

Теперь Вита знала, что сумасшедший дом, который грозит неадаптировавшимся попаданцам, называется Бортис. Ее главный страх и ночной кошмар обрел имя, отчего стал каким-то более реальным и осязаемым.

— По последним сведениям, — продолжил Бонум. — Проблемы Теда связаны не только с адаптацией. Его необычные реакции на лекарства и попытки остановить прогрессирующее безумие чарами указывают на то, что он сходит с ума и от факторов, которые не связаны с попаданием в новый мир.

Карандаш на какое-то время остановился. Видимо, в этот момент Бонум сделал паузу для того, чтобы другие учителя смогли переварить услышанное. Это было очень кстати. Вита украдкой взглянула на Ланса. Губы того тряслись, а взгляд был намертво прикован к пергаменту. К счастью, ждать новой порции подслушанного пришлось недолго. Карандаш вновь заскользил по бумаге.

— Простите, ректор, — идеальный ровный почерк с прямыми линиями явно принадлежал профессору травологии. — Правильно ли я поняла Вас… Тед имел предрасположенность к безумию еще до того, как попал к нам?

— Я не был бы в этом так уверен, — карандаш вновь воспроизводил слова Бонума. — Когда он только поступил к нам, с его здоровьем все было в порядке. Люди, отвечающие за перенос попаданцев, тщательно проверяют кандидатов на поступление в институт. Тед имел небольшие проблемы со зрением, но едва ли они могли привести к таким чудовищным последствиям. Коллегия по попаданцам заметила бы опасные патологии, тем более, настолько ярко выраженные. Нет, коллеги, я вынужден признать тот факт, что на Теда повлиял какой-то посторонний фактор, который мы не учли. Причем повлиял этот фактор это уже в нашем мире. Признаюсь, сначала я хотел скрыть от вас это открытие, но, подумав, решил, что вы имеете право знать правду. Вы видите студентов каждый день, можете оценить их состояние. К тому же именно вы в случае необходимости придете им на помощь.

— Думаете, эта история может повториться? — спросила профессор фехтования.

— Мне хочется сказать, что нет, — даже сквозь простые надписи Вита прочувствовала всю скорбь ректора. — Но пока мы не узнаем, что так повлияло на Теда, мы не можем быть уверены. Нам придется провести обыск в его комнате. Я даже подумывал провести его в тайне от студентов, но это было бы нечестно по отношению к ним. А еще я почти уверен, что соседи Теда по комнате расскажут и покажут нам многое, если узнают, что все эти неприятные обыски проводятся ради самого Теда. Мы поговорим с его друзьями и вообще со всеми, кому будет, что сказать. Важны любые мелочи.

Учителя принялись обсуждать, как и когда приведут план ректора в действие. Вита следила за карандашом и поглядывала на Ланса. Тот из состояния печали погрузился в какое-то другое состояние, представлявшее из себя смесь грусти, озлобленности и попытки настроиться на здравый смысл. Бонум был прав, важны все мелочи, обыск необходим, как и беседы со всеми, кто успел сдружиться с Тедом.

После обсуждения предстоящего неприятного мероприятия учителя, судя по написанному, собирались идти.

— Прошу прощения, — остановил их Бонум. — Но наше собрание еще не окончено. Я должен сообщить вам еще одну важную новость.

Сидящие вокруг пергамента встрепенулись. Они тоже решили, что совет подошел к концу, однако ректор был полон сюрпризов.

— К сожалению, в это тяжелое время нам придется пойти против ряда институтских правил и традиций, — сообщил Бонум. — Как вы все знаете, мы проверяем попаданцев на полное прохождение адаптации в конце учебного года, то есть во время экзаменов после второго семестра. Так происходило много лет подряд, но ситуация меняется у нас на глазах. У нас нет другого выбора. В связи со случившимся, нам придется отсеять неадаптировавшихся попаданцев уже после первого семестра.

— Почему? — спросил кто-то, кого студенты так и не смогли идентифицировать.

— Потому что мы столкнулись с тем, чего раньше еще никогда не случалось, — продолжил говорить ректор. — Мы не знаем, чем болен Тед, сможет ли он оправиться, заразна ли эта болезнь. А если она заразна, то для кого. Под удар могут попасть не только попаданцы, но и коренные. В этом случае под угрозой окажется весь институт. Этого допустить нельзя.