— Да, ладно! Не может быть! — пробормотал он, изучая не менее потрясённое лицо Эммы. Да, это была она и, похоже, это сюрприз был не только для него, так как женщина развернулась и едва ли не бросилась к воротам.
Ник дёрнул за ручку окна в попытке открыть его, но сильно нервничал и запор не желал ему повиноваться. Эмма сказала что-то вышедшему охранику и он, пожав плечами, пошёл открывать ей калитку. Ник почувствовал как закипел внутри адреналин, заставляя сердце бешено стучать. Показалось жизненно необходимо остановить её, ещё раз взглянуть в искрящиеся карие глаза. Он поднажал, скривившись от резкого движения, из-за которого поясницу вновь прострелило болью. Наконец, створка поддалась и со стуком открылась. Никлас высунулся из окна и громко прокричал в спину уходящей женщины:
Глава 5
Она не верила, что всё это происходит на самом деле. Как в каком-то третьесортном бразильском сериале. Эмма сидела на диване в гостиной в безуспешной попытке прийти в себя, а напротив в широком кресле расположился он. Как всегда великолепный сверх меры. И даже взлохмаченные отросшие волосы, да небольшая светлая щетина придавали этому мужчине харизмы и загадочности. В первый раз она видела его таким домашним в простых, но явно брендовых футболке и трикотажных спортивных штанах, которые лишь подчёркивали его сильное по-мужски красивое тело. Не смазливое, а ухоженное регулярными тренировками. Тем более удивительны ей казались его проблемы со спиной.
"Почему женщины в таком виде выглядят как растрёпанное пугало, а этому красавцу всё к лицу", — подумала Эмма смотря на него исподлобья и ловя в ответ такой же изучающий взгляд. Меньше всего на свете она хотела вновь оказаться в этом доме, полным одновременно волшебных и неприятных воспоминаний. Где-то здесь был малыш и её сердце трепетало от желания увидеть его. В то же время хотелось убежать отсюда как можно дальше. Впрочем последнее ей не удалось благодаря прозорливости Никласа, который не вовремя её заметил.
Как она не могла не узнать этот дом? Эмма ругала себя за то, что не выяснила адрес у водителя такси или доктора Вайсмана. Вот только понимала, что это ничего бы не дало, так как на Рождество ей даже не пришло в голову узнать адрес этого особняка, да и сам он выглядел днём несколько иначе, чем в рождественскую ночь украшенный гирляндами. А на следующее утро она была слишком занята схваткми, чтобы обращать внимание на окружение.
— Я поверить не могу, что ты здесь, — покачал головой Ник, озвучивая её мысли. Он часто вспоминал Эмму, но только сейчас, пожалуй, осознал, как соскучился по ней, по её сильной волнующей ауре. Взгляд цеплялся за ладную фигурку, такую непривычную без живота, светлую, словно фарфоровую кожу, карие блестящие глаза. — Я конечно знал, что у судьбы в отношении меня своеобразные шутки, но чтобы настолько…
— Поверьте, герр Шульц, я тоже не в восторге от нашей встречи.
— Брось, Эмма, выкать мне. После всего… А я вот рад, что мы снова встретились.
Эмма отвела глаза, не в силах выдержать пристальный взгляд. "Почему же тогда ты не пришёл ко мне сам, если так хотел видеть?" — хотелось прокричать ему свои мысли. Но она вспомнила, зачем здесь находится и постаралась равнодушно сказать:
— Я поговорю с доктором Вайсманом и он пришлёт другого специалиста. Как ты понимаешь я не смогу с тобой работать в этом доме. Это неправильно…
— Ты абсолютно права — это неправильно. Вот только всё в моей жизни идёт не так как нужно и я уже устал с этим бороться. Не хочу! Я повторюсь, что я рад тому, что моим здоровьем займёшься ты — человек, которому я доверяю.
— Ты меня совсем не знаешь! — попыталась возразить ему Эмма.
— Не знаю, ты права. Но то что ты порядочная, честная и ответственная — я знаю. Хотя, — усмехнулся Ник, лукаво поглядев на неё, — с честностью я немного преувеличил. Это я про то, что ты скрывала болезнь своей дочери и адрес проживания. Но в этом случае, как говорится, цель оправдывает средства. Как там, кстати, Марта?
— Всё хорошо. Ходит в специальную школу с индивидуальным обучением, так как многое пропустила из-за болезни. Ремиссия стабильная.
— Я очень рад за вас. Эмма, я хочу, чтобы ты осталась и лечила меня. Считай это моей блажью, но я напишу тебе плохие рекомендации, если ты откажешься.
— Это не блажь, а чистой воды шантаж! — возмутилась Эмма, нервно сцепив пальцы. — Как ты себе это представляешь? Чего мне это будет стоить?
— Я удвою гонорар за твои услуги.
— Да разве дело в деньгах?
Эмма чуть не взвыла от бессильности. Он опять уверен, что ей нужны только деньги. А о душевных её переживаниях он подумал? Как он себе это представляет?
Хлопнула дверь и огромный холл наполнился звуками шуршашей одежды. Эмма сидела к открытой двери спиной, но чувствовала, как деревенеют мышцы и наливаются свинцовой тяжестью. Послышался звук шагов и раздался женский голос:
— Герр Шульц мы вернулись с прогулки пораньше — Лео нужно переодеть.
Эмма прикрыла глаза, чтобы подавить свою панику и спрятать вспыхнувшие чувства. Шея окаменела не в силах повернуться и посмотреть на вошедших. И в то же время какая-то немыслимая тяга, которой она отчаянно сопротивлялась, звала её обернуться, убедиться, что не_её мальчик здоров и подрос.
Ник улыбнулся своему племяннику и обратился к няне:
— Элеонора, познакомьтесь с медсестрой, которая будет заниматься моим лечением. Эмма, это — Элеонора, няня нашего Лео.
Нашего! Нашего… Его назвали Лео — билось у неё в голове, когда она встала и развернулась. Последние силы ушли у неё на то, чтобы равнодушно улыбнуться и кивнуть пожилой женщине, держащей на руках ребёнка. Мазнула взглядом по прищуренным глазам, внимательно её изучающих, и растворилась в синем знакомом взгляде, на этот раз детском. Её жадный взгляд скользил по округлому личику с розовыми щёчками и пухлыми губками. Маленькие пальчики выглядывали из комбинезона и хватались за яркий платок на шее няни. Эмма поймала себя на том, что непроизвольно качнулась вперёд в попытке ощутить сладкий детский аромат. Смутилась и растерянно сказала:
— Очень приятно..
— Взаимно, — ответила ей Элеонора прохладным голосом и подарила обеспокоенный взгляд. — Ну мы пойдём с Лео наверх.
— Конечно.
Ник проводил их взглядом и обернулся к Эмме, поймав её затравленное, полное боли выражение глаз. В следующее мгновение она не выдержала и разразилась слезами. Ник сначала опешил, но тут же понимание обожгло его и он обнял Эмму, привлекая её к себе. Она вцепилась пальцами в футболку у него на груди и выплакивала всё своё отчаяние и одиночество. Она плакала за все прошедшие с последней их встречи месяцы, когда не позволяла себе поблажек и жалости.
Слёзы всё лились и лились, пока футболка Ника не промокла насквозь. Он гладил её волосы горячей рукой в успокоительном жесте и думал, а не много ли он от Эммы потребовал? Зачем он настаивал на её присутствии, когда не мог ей обещать ничего, кроме денег. Но даже они не стоили той душевной боли, которую она ощущала и отголоски которой задевали его. И в то же время, когда она вот так доверчиво прижималась к нему и позволяла заглянуть к себе в душу, Ник понимал, что не в состоянии её отпустить, сказать "прощай" и закрыть навсегда за ней дверь. Он так поступил однажды и обманывал себя в попытке её забыть. Он лишь мог догадываться, чего это стоит ей, но и сам не был равнодушным.
