Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
— Нет, Джорджио, убери. Сейчас не время.
Он нахмурился.
— В чем дело, Мейя? Это обыкновенные вещи для ребенка. Я купил такого милого плюшевого медвежонка! Позволь мне показать.
Джорджио нагнулся, собираясь достать игрушку из пакета, но к тому времени, когда он выпрямился, Мейя уже повернулась и покинула холл.
Он взял сумки и направился следом за женой в гостиную, продолжая хмуриться. Она вышла на балкон (первый этаж их виллы был достаточно высок) и забилась в самый дальний угол.
Джорджио почувствовал, что его охватывает слишком знакомая паника, потому что он увидел, как жена вцепилась руками в перила.
— Мейя, подойди ко мне. Давай поговорим, — попросил он.
Она повернулась и, опираясь на перила, бросила на него свирепый взгляд:
— Почему бы тебе не подойти и не поговорить со мной здесь?
Джорджио изо всех сил стиснул зубы.
— Черт побери, отойди от края балкона! — решительно проговорил он, и струйка пота потекла между его лопатками.
Мейя продолжала смотреть на мужа с вызовом, выражение ее лица было неумолимым.
— Тебе придется подойти ко мне и увести отсюда, потому что я не вернусь в гостиную до тех пор, пока ты не избавишься от всех этих пакетов и их содержимого.
Джорджио в недоумении почесал затылок. Он потратил целое состояние, наслаждаясь покупками. Он предпочел ходить по магазинам детской одежды, а не заниматься финансовыми отчетами. Джорджио купил игрушечную железную дорогу на случай, если родится мальчик, и множество мягких игрушек и кукол для девочки. Он даже заказал в США детскую кроватку, которую можно собрать самостоятельно. Он не мог дождаться, когда соберет кроватку и покроет ее лаком. Джорджио мечтал как можно скорее приступить к оформлению детской комнаты. Теперь он сожалел о том, что распорядился произвести там косметический ремонт. Но Мейя не заходила туда годами, и он в порыве горя решил переделать детскую, которая напоминала об их потерях и неудачном браке.
— Мейя, что за ребячество? — воскликнул Джорджио, протягивая ей руку. — Заходи внутрь, и давай все обсудим, как взрослые люди.
Она упрямо покачала головой:
— Избавься от покупок. Сейчас же!
Джорджио грубо выругался, выбежал в холл, схватил пакеты и засунул их в один из шкафов в холле.
Он вернулся и с невероятным облегчением обнаружил, что Мейя вернулась в гостиную, однако выражение ее лица по-прежнему было жестким и злобным.
— Ты не хочешь объяснить мне, что происходит? — спросил он.
Она страдальчески округлила глаза.
— Как ты можешь такое спрашивать? — У нее задрожал подбородок.
Джорджио по-прежнему ничего не понимал. Он еще раз попытался выяснить, но реакция Мейи показалась ему бессмысленной. Он старался быть ей хорошим мужем. Он собирался стать заботливым отцом. И он не сомневался, что любая женщина на ее месте обрадовалась бы подобной предусмотрительности.
— Мейя, скажи, чем ты расстроена. Я не силен в интуиции, так как привык иметь дело с фактами и цифрами. Мне доступны конкретные вещи, а не абстрактные.
В ее глазах стояли слезы, когда она повернулась к нему:
— Ты хотя бы представляешь себе, каково возвращаться домой, в полностью оформленную детскую комнату, сразу после выкидыша? Ты понимаешь, каково это?!
Джорджио с трудом сглотнул. Он не ответил, поскольку не знал, что говорить. Слова застряли в горле и разрывали его, словно кинжалы.
— Четыре раза, — продолжала Мейя, подняв четыре изящных дрожащих пальчика. — Четыре раза я возвращалась в этот дом ни с чем. Возвращалась к плюшевым медведям, детским костюмчикам и пинеткам, которые сама связала. Я чувствовала себя дурой и неудачницей. Я считала, что сглазила и погубила ребенка, слишком рано покупая ему игрушки и одежду. Я ни за что не повторю прежние ошибки. Только тогда, когда ребенок будет у меня на руках, я начну покупать для него все, что необходимо.
Наконец Джорджио обрел дар речи.
— Дорогая, мне очень жаль. Я должен был догадаться. — Он запустил пальцы в волосы, потом опустил руку. — Прости, я повел себя по-идиотски. Я просто обязан был сообразить, что ты чувствуешь. Я старался порадовать и развеселить тебя, но прямо сейчас тебе необходимо нечто иное, верно? Тебе требуется эмоциональная поддержка.
Мейя кивнула, сдерживая рыдания, а Джорджио подошел, обнял ее и прижал к себе. Несколько долгих минут он держал ее в крепких объятиях. Глаза Джорджио жгли слезы, он понимал, что повел себя как бесчувственный чурбан.
Неудивительно, что Мейя его ненавидит.
Неудивительно, что она постоянно грозится уйти от него.
Ведь он ни разу не раскрыл перед ней глубину своих чувств. Мейя, которой пришлось перенести столько трудностей, не может позволить себе расслабиться, пока не родится здоровый ребенок. А это должно случиться только через двадцать пять недель.
Джорджио должен ждать — ради них обоих.
— Мейя, — сказал он, обнимая ее и глядя ей в глаза. — Прости меня за то, что я безобразно вел себя. Позволь мне попытаться все начать сначала. Я не уверен, что добьюсь успеха, но очень хочу попробовать.
Она одарила его слабой улыбкой, но ее глаза были по-прежнему печальны.
— Тебе, человеку, доверяющему только логике, мои слова могут показаться бездоказательным бредом, но я ничего не могу с собой поделать. Я не хочу, чтобы судьба снова отобрала у меня возможность быть счастливой. Я так давно мечтаю стать матерью! Я смотрю на Бронте и завидую ей. Увидев мамочку с ребенком или с двумя и тремя детьми, я готова кричать от разочарования, потому что сама не в состоянии осуществить то, что для женщины считается само собой разумеющимся.
— У нас все получится, Мейя, — убеждал ее Джорджио, взяв жену за запястья и поглаживая большим пальцем чувствительную кожу.
— Ты всегда уверен в том, что добьешься желаемого, — заметила она, слегка опустив уголки губ.
Я не всегда добивался желаемого. — Джорджио вспомнил тот день, когда он нашел записку Мейи, в которой она заявляла, что подает на развод.
Тогда он мгновенно выключил все чувства и эмоции, как привык поступать во время стрессовых ситуаций. Джорджио действовал словно на автомате, будто предстоящий бракоразводный процесс — обычная неприятная сделка, по поводу которой он вынужден будет вести переговоры, собираясь выиграть. Но в душе он кричал от разочарования, его гордость была оскорблена. Джорджио Саббатини проиграл, и весь мир стал свидетелем его поражения. Ничто не могло остановить неблагоприятное для него развитие событий. Он съеживался всякий раз, когда о его неудачном браке упоминалось в прессе. Развал семьи Джорджио стал предметом сплетен и своеобразной наживкой для недобросовестных журналистов, которые жаждали сенсаций и принципиально отвергали истину.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
