— Еще я иногда думаю, что нам просто позавидовали в ЗАГСе и поставили штамп, приносящий неудачи. Думаю, стоит его переделать. На более удачный.
Я смотрю на него, и мне кажется, будто бы я снова сплю и вижу неправдоподобный сон. В глазах становится мокро и горячо. Пытаюсь что-то сказать, но не выходит. Да, мы расписались с ним тогда очень скромно, а потом поехали забирать стиральную машинку, которую купили на Авито. Потому что если бы мы ее не забрали, ее продали бы другим людям, а она была такой дешевой...
Я все равно была счастлива, до тех пор, пока одна из моих бывших подруг не ляпнула при Ярославе, что даже предложение ей сделали на Мальдивах в красивом ресторане. Она подчеркнула неприятным тоном слово «даже».
Я тогда замяла эту тему, но неприятное чувство надолго поселилось где-то внутри. Какое-то неудобство, что ли. С тех пор я начала стыдиться нашей свадьбы и старалась избегать разговоров о ней в кругу подруг. Боже. Какая ж я была кретинка.
Сейчас бы я сказала... нет, ничего не сказала бы. Просто встала бы и ушла, навсегда вычеркнув таких людей из друзей. Может, вылила бы сок на голову этой выпендрежной козе напоследок.
Ярослав берет мою руку и что-то надевает на палец. Опустив взгляд, я вижу кольцо на безымянном. По сравнению со стареньким, из серебра и фианитов, которое после нашего расставания я закинула в самую дальнюю шкатулку, это смотрится неподходяще дорого для моих совершенно заурядных рук обычной женщины.
— На колено я встать не могу. Извини. Но я постараюсь в ближайшее время поправиться окончательно, чтобы это повторить по всем правилам.
— Ярослав...
— Я был реально плохим мужем. Все эти пять лет я часто думал, что мог бы повести себя иначе. И тогда не было бы всего, что произошло тогда... Блин, — Ярослав усмехается, посмотрев куда-то в сторону, — я по-прежнему хреново умею объясняться. Просто знай, что я буду делать все для тебя. Может, это прозвучит странно, но если ты откажешься, то мне вот то все, что я заработал, будет не нужно. Я как-то по инерции и из-за злости на тебя жил эти годы, знаешь ли. Вась? Ты что, плачешь? Надеюсь, не от безысходности?
— Придурок, — выдавливаю я, уткнувшись лбом ему в грудь, и сгребая его поло в кулачки, словно он может передумать и сбежать от меня. Ну, и чтобы спрятать со всех сторон свои наверняка красные глаза, которые вот-вот прольются водопадом, — не от безысходности. Я тебя давно простила. Я и сама была не сахар. Ужасной женой. Если б весь мир тогда был против тебя, я б не патроны за спиной подавала бы, а лопатой приложила, наверное, за то, что меня в это втянул.
— Судя по тому, что произошло за эти месяцы, ты ошибаешься. У тебя просто есть характер, Вася, — он обнимает меня, окутывая своим неповторимым запахом, — И это отлично. Будь ты другой — я бы не вспоминал тебя все эти годы.
«Будь я другой ,мы б не развелись» — эта мысль вспыхивает в голове и так же мгновенно испаряется вместе с напряжением, которое сковывало меня все эти дни. С тех пор, как я узнала о беременности, с тех пор, как плакала в машине и на пороге аптеки, с тех пор, как делала один тест за другим в туалете, думая, что это все-таки, какая-то ошибка, но раз за разом получая две полоски...
Тогда мне казалось, что нет у нас никакого будущего. Невозможно с одним человеком второй раз пройти тот же путь из влюбленности, искреннего желания создать семью и заботиться друг о друге. Кто-то один будет это делать из расчета, или потому что так удобнее.
Но все случилось иначе.
Я чувствую, как ладонь Ярослава зарывается мне в волосы на затылке, успокаивающе поглаживая. Спокойно и осторожно. Будто бы у нас за плечами нет нескольких совместных лет и мы снова едва с ним знакомы.
— Я заехал по дороге в ресторан и захватил пару интересных вещей, — произносит он, похоже, чтобы убрать напряжение, — попробуешь? Пусть там Митя с Лютым пока сами всякую хрень жарят.
Кажется, мне снова что-то попало в глаз. Я вытираю об его поло выступившую слезинку, искренне надеясь, что эта прекрасная версия Ярослава не истечет через тридцать дней, как антивирус на моем компьютере.
Часть 29И жили они долго и счастливо. Никогда больше не ругались, родили трех детей, и завели двух собак. Никто из них не столкнулся с кризисом среднего возраста или послеродовой депрессией. Когда они выбирали обои в новый дом, то не ссорились из-за цвета. Даже новый дом они выбрали честным голосованием, и никто из них не воскликнул, обнаружив, что придется переделывать всю сантехническую разводку после предыдущих хозяев — «я же говорила, что нужно было другой покупать!».
Я ненавидела романтические фильмы именно из-за этого. Это огромный обман! Именно после предложения пожениться начинается все самое сложное и интересное. Сейчас столкнулась с тем, что никогда в них не показывали. Например, куда, черт побери, девали главные героини мебель, которую нажили за годы ДО появления их самой большой, богатой и чистой любви? Оставляли в своей квартире? А если эта квартира съемная? Черт, вы не можете считаться бедными героинями, если у вас не съемная квартира!
Я смотрела на кофемашину на своей кухне и понимала, что в интерьер Ярослава она не впишется. Стиральная машинка с сушилкой, на которую я долго копила — тоже. Она вообще не нужна в том доме. Это Я долго копила на нее, а в богатом измерении Ярослава она была, мягко говоря, так себе.
То же самое касалось и плиты, и мультиварки, и удобного дивана в комнате. Более того, кофеварку сестры, которую стырил у меня ее муж, я тоже не пылала желанием оставлять хозяйке, да и вообще ничего я не хотела оставлять, потому что прыгнуть с голой задницей в повторный брак с бывшим мужем мне было страшно. Я не научилась безраздельно доверять кому-либо.
— Прикольная, — выносит вердикт Ярослав, тыкая в кнопки мультиварки и выбирая разные программы, — я думал, что это ненужная фигня на кухне.
— Нет, — мрачно произношу я, — очень нужная вещь. Закинул в нее все и не паришься, что убежит или пригорит. Можно уйти даже гулять. Она приготовит и оставит подогреваться. Но сестра тоже не оценила такие технологии, поэтому вряд ли она заберет ее себе.
Ярослав оставляет мультиварку в покое, потеряв к ней интерес. Прислонившись спиной к столешнице, он окидывает взглядом маленькую кухню, на которой мы когда-то вместе ужинали. Сейчас он выглядит тут чужеродно. Как ребенок, приехавший из столицы в гости к стареньким родителям в деревенский домик.
— Да, — выдает он задумчиво, — тут многое изменилось.
— Не очень, — хмыкаю я, — я всего лишь купила немного мебели и техники. Кухню поменяла хозяйка, когда та совсем от старости начала рассыпаться и немного повысила цену за аренду. Обои в коридоре я поклеила сама, когда придурочные соседи затопили. Все остальное осталось прежним.
Я рассказываю это Ярославу, чувствуя, как меня какого-то черта немного подташнивает. Дело в непривычном запахе. Все-таки, старые квартиры в старых домах пахнут соответствующе. Соседями, которые любят готовить всякую мерзость!
