Дэмиен шагал рядом с семейством Трелони, не сводя глаз с самого младшего. Как только они взошли на крыльцо. Роб сунул руку в задний карман, который как по волшебству ожил. Рука Ратерфорда сжала плечо мальчика.
— Вынь-ка поскорее, друг мой, что бы там ни лежало, до того как мы войдем внутрь.
Мередит повернулась, окинув их растерянным взором, и раздраженно поморщилась при виде виноватой мордашки брата.
— Ну, что на этот раз?
Поняв, что надежды не остается. Роб извлек из куртки крошечную полевую мышь и под неумолимыми взглядами старших выпустил несчастное создание в траву.
— Это все? — резко осведомилась сестра и, дождавшись обескураженного кивка, толкнула брата к дверям.
Заиграл орган, мистер Грэм нетерпеливо поморщился, так что Мерри успела лишь обменяться понимающими кивками с Ратерфордом, прежде чем поспешить к местам Блейков, где решительно поместила Роба между собой и стеной. Лорд Ратерфорд последовал за помощником старосты к местам Мэллори.
Скамья Дэмиена оказалась через проход от скамьи Трелони, на один ряд позади, так что он мог украдкой наблюдать за ней в течение бесконечных двух часов. Хьюго благочестиво внимал монотонной проповеди, не пропуская ни единого слова викария Элсбери. Тео и Мередит послушно пели, молились и исполняли религиозный долг со всей серьезностью. Роб вертелся, ерзал, не пытаясь скрыть скуки, хотя вел себя достаточно прилично для мальчика его возраста.
Дэмиен решил, что Мередит, несмотря на то что в его глазах была самой прекрасной на свете, сегодня выглядит положительно изможденной, в сатинетовом платье густо-черного цвета, еще больше подчеркивавшем ее бледность и круги под потухшими глазами. Но чего и ожидать от человека, который лег в постель на рассвете! Однако волосы не потеряли прежнего блеска, если судить по прядям, выбившимся из-под уродливого вдовьего чепца — чудовищного сооружения, которого он ранее на ней не видел.
Наконец наступил счастливый момент освобождения: викарий благословил паству, и все поднялись с мест, чтобы приступить к другому занятию, основной цели сегодняшних упражнений в благочестии, — возможности посплетничать с соседями обо всех событиях прошедшей недели. Викарий одарил всех Трелони сияющей улыбкой и громко объявил:
— Леди Блейк, как прекрасно вы выглядите!
Дэмиена, идущего сзади, передернуло. Такое лицемерие в устах служителя церкви!
— А, мальчики! Прекрасно, прекрасно! Чудесное семейство! Что ж до вас, молодой человек… — Он строго оглядел Роба. — Лазаете по крышам, насколько я слышал? Крайне неподходящее занятие для юноши из приличной семьи.
Роб, получи в тычок локтем от Хьюго, что-то промямлил и повесил голову.
— О, викарий, как говорится, мальчишки есть мальчишки, — вступился Ратерфорд, подходя к ним.
— Лорд Ратерфорд! Счастлив вас видеть. Я вчера заезжал к вам. Вероятно, Гарри Перри уведомил вас? Вас не было дома, но я всегда стараюсь приветствовать новых прихожан. Все мы так взволнованы появлением новых людей. Свежая кровь, знаете ли. — И викарий с благосклонной улыбкой добавил: — Разве не так, леди Блейк? Наша община столь мала, и все мы давно и хорошо друг друга знаем.
— Совершенно верно, викарий, — прощебетала леди Блейк, играя бахромой шали. — Все мы давно и хорошо друг друга знаем. В нашей деревне нет тайн, лорд Ратерфорд.
— Охотно верю этому, мадам, — сухо обронил он.
— Ах, викарий, какая возвышенная проповедь! Я нахожу текст из Левита весьма воодушевляющим, — объявила миссис Энсби, Устремляясь к ним. — Сегодня вечером мы ожидаем вас и дорогую миссис Элсбери. И разумеется, леди Блейк.
В ответ на снисходительную улыбку Мерри, захлопав ресницами, пролепетала слова благодарности.
— Лорд Ратерфорд, для нас будет огромной честью, если вы присоединитесь к нашей скромной компании, — растянув губы в горгульей усмешке, объявила леди Энсби. — Простые деревенские развлечения, ничего больше, но вы наверняка будете рады чему-то более тонкому, чем блюда Марты Перри, а кроме того, у мистера Энсби прекрасный портвейн.
Ратерфорд поклонился и с благодарностью принял приглашение. Весьма унылая перспектива, если не считать возможности лишний раз повидаться с Мередит. Она уже отошла, остановившись на минуту, чтобы обменяться несколькими пустыми, ни к чему не обязывающими репликами. Братья ее куда-то исчезли. Только выйдя из ворот, он увидел Тео и Роба, восхищавшихся Сарацином.
— Жаль, что нельзя на нем проехаться, — с завистью вздохнул Роб. — Тео говорит, что Уолтер сказал, будто его объезжали янычары.
— Так оно и есть.
Ратерфорд посадил мальчика в седло, совсем как его сестру несколько ночей назад.
— Я поведу лошадь в поводу, поскольку одной рукой тебе не управиться.
— А, вот и вы! — воскликнула появившаяся Мередит. — А Хьюго? Домой отправился?
— Нет, — с отвращением буркнул Тео. — Беседует с младшим священником, вероятно, в надежде напроситься на обед и как следует обсудить все тонкости проповеди.
— По крайней мере он хоть дома не будет о них распространяться, и то утешение! — пропищал сверху Роб.
— Всем нам неплохо бы иметь хоть малую долю добродетелей брата, — сурово заметила Мередит. — Роб, что ты делаешь на лошади лорда Ратерфорда?
— Он сам разрешил! — оборонялся Роб. — И усадил меня в седло.
— Вряд ли ему удалось бы туда вскочить, — мягко заметил Дэмиен. — Тео, хочешь повести Сарацина?
Он передал поводья обрадованному Тео и пошел рядом с Мередит, которая, как ни старалась, не могла найти подходящих возражений против желания его светлости проводить ее домой.
— Я должна поблагодарить вас за то, что вовремя заметили мышь, — сокрушенно покачала она головой. — Обычно я сама проверяю его карманы, но сегодня у меня со всем из головы вылетело.
— Возможно, вы немного устали, — перебил Дэмиен, сбивая на ходу хлыстом головки цветов.
— Тут вы правы, — недоуменно протянула Мередит. — Но понять не могу, откуда вам это известно.
— Можете считать меня бессердечным чудовищем, — ответил он, — но для этого стоит лишь присмотреться повнимательнее. Выглядите вы отвратительно, Мерри.
— Не очень-то вы любезны, сэр!
— Верно, — спокойно согласился он, — но вы прилагаете столько усилий, чтобы казаться уродиной, что должны радоваться, когда добиваетесь цели.
— Позвольте уведомить, милорд, что на мне лучшее воскресное платье, — возмутилась она, не в силах противостоять искушению вступить в легкую перепалку. В конце концов все совершенно безопасно: светит солнышко, кругом полно народа, и братья совсем рядом. Какое невероятное облегчение — хоть немного побыть в обществе того, кто знает о необходимости притворяться и считает ее доводы в пользу такого поведения вполне вескими.
— Вы просто лишили меня дара речи, мадам.
