Книга Адвокат-невидимка - Наталья Борохова

В зале судебных заседаний горел свет, несмотря на то, что стрелки на круглом циферблате над входом показывали уже одиннадцать часов утра. Хмурое небо с темными, нависшими над землей облаками, казалось, проникало внутрь здания и давило на всех присутствующих, создавая в зале предгрозовую атмосферу.

Допрашивали эксперта, седого благообразного человечка с клиновидной бородкой. Был черед стороны защиты, и вопросы задавал адвокат Тараскин.

– Доктор, когда вы проводили вскрытие, вы проверяли пульс? – спрашивал он, сверяясь со своими записями.

– Нет, – отвечал эксперт.

– А кровяное давление?

– Нет.

– А дыхание?

– Нет.

– Значит, пациент мог быть жив?

– Нет.

– Почему вы в этом так уверены?

– Потому что его мозг лежал рядом в стеклянной банке!

Тараскин нахмурился, стараясь переварить услышанное, но все-таки решил проявить упрямство.

– И все же он мог быть жив? – спросил защитник, игнорируя тяжелый взгляд судьи.

– Только если он был адвокатом! – последовал хлесткий ответ эксперта, за который, честно говоря, можно было бы схлопотать замечание в протокол. Но, по всей видимости, председательствующий не был настроен карать весельчака эксперта.

– В судебном заседании объявляется перерыв до завтра! – пропечатал он молоточком и, обращаясь к адвокату, добавил: – Советую защите еще раз просмотреть свои вопросы, чтобы не превращать суд в балаган. Благодарю за внимание!

– Не понимаю, какая муха его укусила, – сокрушался Тараскин. – Все вопросы были по существу. При чем тут балаган?

Дубровская многозначительно пожала плечами. Конечно, она могла прочитать своему подопечному нуднейшую лекцию о том, как следует изучать материалы дела, чтобы не ставить себя в глупое положение перед судом. На самом деле, если человек упал с одиннадцатого этажа, у юриста, как правило, не возникает нужды интересоваться тем, насколько качественно оказывалась ему первая медицинская помощь, по причине того, что сам бедняга уже в реанимации не нуждается. На передний план здесь выступал иной аспект, а именно: было ли то убийство, самоубийство или несчастный случай. Но у Тараскина, по-видимому, на этот счет сложилось свое собственное мнение, покушаться на которое Елизавете совсем не хотелось. Дело в том, что у нее были определенные планы на сегодняшний день, в которых ее невезучему помощнику была отведена важная роль. Испортить ему настроение – означало провалить операцию, а этого Дубровская позволить себе не могла. Поэтому она только мягко улыбнулась.

– Все будет хорошо. Поверь мне, – она положила руку ему на плечо. – Изучи только протокол осмотра места происшествия и заключение эксперта. Вопросы появятся сами собой. Вот увидишь!

Тараскин благодарно улыбнулся. Елизавета посчитала свою миссию выполненной.

– Ну а сейчас, если ты не возражаешь, мы займемся практикой и осмотрим место, где происходило убийство, – заявила она весело.

Юный адвокат округлил глаза:

– Мы пойдем на место падения жертвы?

Дубровская только поморщилась. В ее планы никак не входило участие в расследовании по делам ее подопечного.

– Нет, мы направимся сейчас в особняк Лещинского и изучим обстановку, в которой было совершено преступление. Конечно, если это тебя интересует, – спохватившись, добавила она.

– Разумеется, – согласился Тараскин. – А что мне нужно будет делать?

Дубровская задумалась. На самом деле, ее юному помощнику отводилась та же роль, на которую несколько дней назад Лиза утвердила малолетнюю Дусю. Но девочка приболела, и идея осмотра дома адвоката так и зависла в воздухе, пока Елизавете не пришло в голову привлечь к участию своего стажера. Но Тараскину, как человеку с высшим юридическим образованием, могла не понравиться работа статистом, которая заключалась в том, чтобы отвлекать на себя внимание домработницы, пока Лиза будет искать сенсацию. Ему требовалось придумать занятие достаточно интеллектуальное и не лишенное смысла.

– Ты будешь опрашивать важную свидетельницу, протоколируя ее показания, – нашлась Лиза. – Я же одним глазком гляну на спальню, а потом присоединюсь к тебе. Заодно проверю, насколько правильно ты овладел навыками допроса свидетеля.

– Хорошо. А о чем я должен спросить? – вытащил блокнот Тараскин, собираясь, видимо, записывать дельные мысли своей наставницы.

Елизавета едва не рассмеялась. «Да все, что захочешь!» – чуть не сказала она, но вовремя опомнилась. Разумеется, ничего существенного от домработницы ему узнать не удастся. Женщина ушла со службы и пришла обратно уже утром, когда злодеяние свершилось. Но Тараскин был намерен сделать открытие!

– Узнай все, что происходило в день убийства, – сказала она строго. – По минутам! Кто приходил, кто уходил, включая монтеров, дворников и разнорабочих.

– Я понял! – кивнул Тараскин. – Вы думаете, что убийца мог спрятаться в доме и выйти из своего укрытия тогда, когда наступила ночь? Вот почему его не увидели камеры!

«Интересная мысль. Как это она мне раньше в голову не приходила?» – удивилась про себя Дубровская. Оказывается, и у Тараскина могли появляться толковые идеи. Но хвалить помощника не входило в ее планы, поэтому, снисходительно кивнув, Лиза заметила:

– Хорошо мыслишь. Только имей в виду, что наш преступник не только попал в дом незамеченным, но и ушел оттуда, не оставив следов.

– Просто человек-невидимка! – воскликнул Тараскин.

Дубровская вздохнула. Действительно, материальными законами происшествие в доме адвоката не объяснишь. Любое физическое тело, перемещаясь в пространстве и выполняя определенные действия, всегда оставляет после себя следы. Только бесплотные призраки, являясь из параллельных миров, действуют бесшумно и невидимо. Но они не способны задушить человека, оставив при этом на его шее отпечатки своих пальцев. У фантомов их просто нет… Или есть?!

– Хватит! – сердито сказала Лиза, понимая, что рассуждает сейчас не как образованная барышня, профессиональный адвокат, а как древняя старуха, верящая в существование духов и домовых. – Любое преступление оставляет следы, и мы их обязательно найдем. Итак, ты со мной?

– И в огонь, и в воду! – пообещал Тараскин, вытягиваясь в струнку, как солдат, готовый идти в атаку за своим командиром.

Дом Лещинского располагался в самой глубине парка, окруженный со всех сторон мрачными стражами: старыми раскидистыми елями с темно-зеленой бахромой, высокими соснами, верхушки которых упирались, казалось, в самое небо, дубами, грабами, ясенями, зарослями орешника и малины. В нижнем ярусе заповедного царства прекрасно себя чувствовали папоротники и мхи, получающие необходимые тень и влагу. Краски, звуки и запахи природы создавали иллюзию необитаемости, хотя человек был здесь совсем рядом, он жил в глубине этой лесной чащи в добротном доме из желтого кирпича. Но его вмешательство в этот особый мир было деликатным и угадывалось лишь по наличию дорожек, присыпанных мелким гравием, уютных скамеечек на самых солнечных местах парка и беседки, расположившейся на вершине небольшого холма. Даже ограда, непременный атрибут загородных владений, отделяющий один участок от другого, казалась здесь естественной, выросшей прямо из-под земли. Дикий виноград, сплошь покрывший собой каменную стену в два метра высотой, укрыл острые чугунные пики, способные встретить в штыки любого непрошеного гостя.