Павел умел красиво ухаживать: водил в элитные клубы, делал дорогие подарки и возил на выходные за рубеж. Несмотря на все достоинства, Павел не смог вскружить голову своей пассии. Инна вовсе не дорожила щедрым поклонником – у нее были еще и не такие, Сандалов по сравнению, с которыми просто нищий. Девушка отнюдь не ждала выгодную в материальном плане партию, она чувствовала, что Павел – не тот человек, с которым ей хотелось быть вместе. Провести время, развлечься и только. Он, как водится, говорил пылкие признания, только Инна не верила – она давно умела отличать искренние слова от пыли, что бросают в глаза. Девушка подыгрывала Павлу, и он, кажется, принимал все за чистую монету. Обманщик почему-то не допускал, что его тоже могут обманывать.
Сандалов Вишневой быстро надоел, но расставаться с ним она не спешила. После того, как Инне стало известно, что его гражданская жена - та самая Нина Александровна, бывшая классная дама ее любимого Макса, Инну залихорадило. Училку хотелось придушить, ужалить, как можно больнее, чтобы той мир стал не мил. Но чтобы Инна не придумала, все равно этого казалось несоизмеримо мало по сравнению с тем, что пришлось вынести Колесникову несколько лет назад. Когда они с Максом учились в школе, Нине было около двадцати семи лет. Значит, сейчас ей примерно тридцать пять. Последний шанс для старой девы. В ее возрасте женихами не разбрасываются, а такими видными, как Павел и подавно. Нина, должно быть, очень дорожит своим мужчиной, и безумно боится его потерять. Она простит ему многое, лишь бы его удержать. Пусть знает, что Павел ей изменяет напропалую. И от того, что его любовница молода и красива, Нине будет больнее вдвойне - она сама уже никогда такой не станет. Будет реветь по ночам от обиды и бессилия, мучится неопределенностью и ревностью, но все равно не сможет с ним расстаться, чтобы не остаться совсем одной.
Вишнева решила манежить Павла, как можно дольше, и постараться, чтобы Нина узнала об их связи. Павел – хитрый, как черт – так искусно изворачивался и конспирировался, что ждать, пока он проколется, бессмысленно. Прибегать к излюбленным женским уловкам - распихивать по его карманам косметику, мазать помадой ворот рубашки или же душить стойкими духами его вещи - тоже не разумно. Искушенный в амурных делах Сандалов, легко обнаружит подвох. К тому же, такие действия легко обеспечат репутацию недалекой особы, а Инне это было ни к чему. Тем более, гордость не позволяла выглядеть в глазах поклонника собственницей, которая вцепилась в него и боится упустить. Это мужчины должны ее добиваться, а не она их. Вишнева решила прибегнуть к простому, но эффективному способу: она позвонила Нине от имени доброжелателя и поставила ее в известность. Нина негодовала, не хотела верить (спектакль на показ: «что за вздор, и слушать не хочу!»). Вишнева не спорила, подобную реакцию она ожидала. Инна не сомневалась: жена Павла ей поверила – прожить с Сандаловым столько лет, и ни в чем его не заподозрить может либо абсолютная дура, любо по уши влюбленная женщина. Не на ту не на другую, по ее мнению, Нина не походила. Для убедительности Инна пообещала выслать фотографию Павла в объятиях пассии. Нина возмутилась еще больше, но электронный адрес дала.
В затее с местью Инну смущал один момент: а не делает ли она добро Нине, избавляя ее от Павла? Сандалов насквозь лживый тип и совершенно не способен любить. По крайней мере, Нину он не любит. Он все равно ее бросит, а она, Инна, ускоряет их разрыв. Выходит, Нина ей должна быть благодарна.
* * *
Прошло уже семь лет после окончания школы, но Макс никак не мог избавиться от тягостного ощущения, которое было с ней связано. Постоянные насмешки одноклассников, недружелюбие и ожидание подвоха. В школе Максим всегда испытывал напряжение из-за возможных неприятностей. Для большинства учителей он всегда был «безнадежным». Они, зачастую, не придавая значения своим словам, между делом небрежно бросали нелестные отзывы о Максиме. Если надо было привести пример дефективного ученика, все хором вспоминали Колесникова. Макс был неглупым мальчиком, но аттестат ему грозил только троечный и тот, учителя считали милостыней, которую они подают по доброте душевной. Двойки, тройки Колесникову ставились по инерции. Там, где отличнику поставят пятерку, Максиму твердую тройку. На что для отличника закроют глаза, для ущербного Колесникова – стопроцентная пара. Когда в одной из анкет Макс написал, что собирается поступать в институт, над ним смеялась вся школа.
- Какой тебе институт, дебил?! – придав голосу как можно больше удивления, громко, чтобы слышал весь класс, с пафосом произнесла Нина Александровна. Но она переиграла, и желаемого эффекта не получилось – ребята отреагировали не так бурно, как ей хотелось: раздалось всего несколько смешков. Этого было явно недостаточно – в ее представлении, столь наглое заявление законченного петеушника должно быть демонстративно осмеяно, а сам выскочка подвержен всеобщему презрению (хотя по милости Нины Александровны к Максу и так относились, как к изгою). Эту свою неудачу классная с лихвой компенсировала в учительской. Она в красках расписала перспективы Коллесникова на две жизни вперед и долго сокрушалась о свинском демарше невесть, что о себе возомнившего двоечника, которого их педагогический коллектив всеми силами пытается за шиворот вытащить на тройки. У Нины Александровны нашлось немало сочувствующих. Особенно среди тех, чьи чада не смогли поступить в вузы. Они искренне считали, что места их умненьких детей заняли такие вот бездари, как Колесников.
- И не говорите, Ниночка Александровна, - бухтела физичка – пожилая, вечно сердитая дама, у которой великовозрастный сын вот уже который год сидел на шее, болтая длинными ножками. – Всё лезут и лезут в институты, и не что их, тупиц, не останавливает. Если бы не они, то мой Сереженька…
- О чем вы, Тамара Ивановна? - перебила ее учительница биологии, - между нами говоря, ваш Сережа, звезд с неба не хватал. Помню, как он отвечал на моих уроках. Простой материал усвоить не мог. А вот моя Ариша действительно талантливая девочка. В университете ее на последнем экзамене завалили. Не сомневаюсь, что вместо моей девочки взяли ограниченного отпрыска какого-нибудь богатея.
После агитработы, проведенной классным руководителем, отношение к Максиму стало еще более предвзятым. Если раньше при хорошем настроении учителя с барского плеча иногда одаривали его четверкой, то теперь наивысшей оценкой Колесника стала дохлая троечка. Исключение составляла информатика, учительница которой не стала примыкать к сплоченным рядам своих коллег, и относилась к Колесникову так же доброжелательно, как и ко всем остальным ученикам. У Максима по информатики сплошь стояли пятерки и не только благодаря справедливой Алле Васильевне – парень любил предмет и разбирался в компьютерах лучше учительницы.
Несмотря на дружную травлю учителей, Колесников поступил в институт, правда, на вечернее отделение. Он не столько стремился получить высшее образование, сколько хотел утереть нос любимым педагогам.
Молодой, талантливый программист Колесников имел неплохие перспективы. Его ценили на работе, как хорошего специалиста и платили достаточно высокий оклад. Как бы благополучно не складывалась его жизнь, Макс все равно не мог чувствовать себя удовлетворенным – подсознательно на него всегда что-то давило. И этим чем-то был спрятавшийся глубоко в подсознании комплекс неполноценности, который время от времени выглядывал наружу. Однажды он понял: чтобы ощутить свою значимость, ему нужно вершить чужие судьбы. Стать киллером, и тогда он своей волей будет решать, кому жить, а кому нет. Как ему казалось, это должно быть сильное чувство, когда в твоих руках чужая жизнь. Это наивысшая власть, сродни той, что имеет бог над людьми. Вкусив ее, он, наконец, обретет душевную гармонию и навсегда избавится от неуверенности в себе и сомнений в собственной полноценности.
