Мэри уже ругала себя за то, что согласилась на предложение Дэвида. Но, в конце концов, уговаривала она себя, можно в любой момент и отказаться от сотрудничества, если это будет вносить в ее жизнь дополнительные сложности.
Приняв такое мудрое решение, Мэри немного успокоилась.
Когда она вошла в подъезд своего дома, ее окликнула консьержка и вручила запечатанный конверт без надписи. Мэри поднялась к себе, открыла дверь, вошла в квартиру и сразу же распечатала конверт.
В нем лежал ключ от ее квартиры, который она дала Майклу. Мэри потрясла конверт, но никакой записки там не оказалось.
У нее подкосились ноги. Она еле добрела до дивана и села, уронив руки. И конверт, и ключ упали на пол. Мэри не знала, что и подумать.
Я ничего не понимаю. Ведь Майкл в Риме. Как этот ключ попал сюда? Может быть, Майкл прилетел раньше, побывал в оксфордской квартире, обнаружил следы моего пребывания там и обиделся, что я хозяйничала без него? Надо мне было оставить ему записку, но я была уверена, что увижу его раньше, чем он туда поедет. И потом, он же сам дал мне ключ и сказал, что я могу пользоваться квартирой, когда мне это понадобится.
Что же случилось? Неужели у него опять приступ необоснованной ревности? Если бы это был кто-нибудь другой, я бы не простила, но Майкл… Я чувствую, что он меня любит, но как вылечить его от подозрительности? Хорошо, что я ничего не рассказывала ему о Дэвиде — это точно дало бы еще один повод для недоверия.
Мэри решила, что надо попытаться объясниться с Майклом. Она даже пожалела, что рядом нет Стивена — он такой замечательный миротворец. Но не вызывать же его каждый раз из Австралии, когда Майклу покажется, что она обманывает его.
Где же может быть Майкл? Скорее всего, он вернулся раньше. Мэри набрала номер телефона его оксфордской квартиры. Ответа не последовало. Тогда она позвонила в Лоуфилд, моля Бога, чтобы ей ответили. В трубке ритмично и однообразно раздавались свободные гудки.
Она уже собиралась повесить трубку, когда в ней раздался щелчок и голос миссис Робинс произнес спокойно и мягко:
— Алло!
— Миссис Робинс, здравствуйте! Это — Мэри Кейтл. Скажите, пожалуйста, Майкл вернулся из Рима?
— Не знаю, дорогая мисс Кейтл. Дома он еще не появлялся. Кажется, он должен прилететь завтра. И я думаю, — с хитрецой в голосе добавила миссис Робинс, — вы об этом узнаете первой.
Вряд ли, подумала Мэри и вздохнула, а вслух попросила:
— Можно я еще побеспокою вас звонком завтра утром?
— Конечно, пожалуйста, никакого беспокойства!
В ту ночь Мэри долго не могла уснуть и только под утро забылась тревожным сном.
Ей приснился гигантских размеров отвратительный паук, который плел свою безразмерную паутину и пытался заманить в нее Мэри. Монстр набрасывал на нее тонкую, почти невидимую и невесомую сеть с намерением опутать ее по рукам и ногам.
Мэри отбивалась, кричала, звала на помощь, но, как часто бывает во сне, крик не получался, застревая в ее горле. Ужас переполнял ее.
Вдали, у входа в мрачную пещеру, где хозяйничал мерзкий паук, она видела знакомую фигуру Майкла и надеялась, что он придет ей на выручку. Но Майкл почему-то не входил, а выходил из пещеры, с каждым шагом удаляясь от нее и не обращая внимания на крики Мэри.
Она резко проснулась, стараясь отогнать от себя кошмарное видение.
Утром она едва дождалась, когда прилично будет позвонить Майклу домой.
К телефону опять подошла миссис Робинс. Она сообщила, что Майкл приехал поздно вечером, ближе к ночи, и выглядел каким-то потерянным. Миссис Робинс сказала ему о звонке Мэри, но он заявил, что уже слишком поздний час для ответного звонка, что он ужасно устал и будет отсыпаться целый день, и просил его не тревожить.
Что же его так расстроило? — недоумевала Мэри, а миссис Робинс она сказала как можно более бодрым голосом:
— Очень хорошо! И не надо его беспокоить. А если проснется, не говорите ему о моем сегодняшнем звонке. Может быть, мне удастся приехать — пусть это будет для него сюрпризом!
Миссис Робинс заговорщическим тоном пообещала, что ничего не скажет Майклу и постарается под каким-нибудь предлогом удержать его дома.
Сметливая старушка поняла, что у молодых людей что-то не клеится в отношениях. Она готова была ненавязчиво помочь им, потому что любила Майкла и ей очень понравилась Мэри.
На работе Мэри хотела сначала сказать, что плохо себя чувствует — после ее недавней болезни в это нетрудно было поверить, — и отпроситься, но потом решила поведать мисс Сэндлер всю правду.
Ее начальница с большим сочувствием относилась к Мэри и ее проблемам, а потому разрешила ей уйти с работы на несколько часов раньше.
Мэри собиралась добраться до автобусной станции, чтобы сесть на автобус, идущий в сторону Лоуфилда, но делать этого не пришлось, потому что ей неожиданно повезло.
Она вышла из библиотеки почти одновременно с мистером Келли, одним из постоянных читателей, которого она хорошо знала. Он увидел, что Мэри спешит, и предложил подвезти ее в любую часть Лондона.
— Спасибо, мистер Келли! Вы очень любезны. Но мне нужно далеко ехать — в графство Бэркшир, точнее — в Лоуфилд.
— Вот как! — воскликнул мистер Келли. — Тогда нам просто по пути — я еду в Дарквуд. Это немного ближе Лоуфилда и в стороне от основной магистрали, но я с удовольствием доставлю вас до места.
Мэри горячо поблагодарила мистера Келли. Она не рассчитывала на такой подарок судьбы. Они сели в машину, черный новенький «ягуар», и, не теряя времени, отправились в путь.
15
По магистрали М-4 ехали довольно быстро — хорошая дорога позволяла держать большую скорость. Но Мэри все равно мысленно подгоняла машину: скорее, скорее!
Водитель же в обществе красивой молодой девушки, наоборот, не хотел спешить — он просто показывал возможности своей новой машины. Пользуясь любым случаем, предлагал Мэри то прогуляться по опушке смешанного леса, тянувшегося вдоль шоссе, то перекусить в придорожном кафе.
— Извините, к сожалению, я совсем не располагаю лишним временем, — с вежливой улыбкой приходилось отказываться Мэри.
Мистер Келли пытался развлекать ее какими-то историями и анекдотами, но она слушала невнимательно и отвечала, хотя и любезно, но односложно. Правда, ей как-то удавалось в нужный момент покивать головой или тихо засмеяться, но при этом она всю дорогу думала о своем.
Мэри терзалась мыслью, что поступает неразумно. Ехать так далеко, без гарантии, что застанет Майкла на месте, — это импульсивный порыв, а проще говоря — безрассудство. А если его нет дома? Что делать тогда? Возвращаться, даже не поговорив с ним? Но сидеть в Лондоне и ждать неизвестно чего тоже глупо.
Собственно, чего ждать? Если Майкл обидится, то вряд ли сделает первый шаг к примирению. Он будет молча переживать, но не станет ничего выяснять. Такой уж у него характер! Значит, все равно, рано или поздно, делать первый шаг придется ей, если она не хочет навсегда потерять Майкла. Так лучше раньше!
