Книга Рассекреченное королевство. Испытание - Ровенна Миллер

В небе над гаванью взорвалась сверкающими красно-белыми звездами шутиха, рассыпалась обжигающими искрами под ликующие вопли собравшихся на берегу зрителей. Я раздвинула портьеры в спальне Теодора и окинула взглядом дюжину рыбачьих лодчонок и торговых яхточек, ожидающих, когда настанет их черед запустить с палубы фейерверк.

– Ты бы хотела оказаться там? Попраздновать? – спросил Теодор.

– Не особо, – ответила я.

Та еще радость – давиться в душной толпе, заполонившей пристани и причалы Галатии. Столько народу я уже давно не видела. В течение двух ближайших недель должны были состояться выборы в комитеты, заменявшие Лордов Камней, Ключей и Монет. А в конце осени предполагались еще более революционные изменения – выборы в Народный совет, орган, уполномоченный руководить страной наравне с Советом дворян. Как только дворяне одобрили Билль, в самые отдаленные уголки Галатии поскакали гонцы, разносящие радостную весть, так что сейчас, надеялась я, жители других городков и деревушек тоже собрались на побережье и празднуют – пускай и не с таким размахом – нашу победу.

– Мне кажется, нам следовало как-то подготовиться к такому повороту событий, – произнес Теодор. – Устроить вечеринку, прием – да что угодно.

– Я ни о чем подобном даже и не думала, боялась сглазить, – рассмеялась я.

– Я тоже не желал предугадывать результаты голосования, – признался Теодор. – Да и не очень-то верил, что у нас все получится. – Он взял меня за руку. – У нас с тобой, хочу я сказать. У тебя и у меня. Билль такой же твой, как и мой.

– Уже не Билль, – поправила его я и улыбнулась, – но – закон. Давай, что ли, поднимем тост.

– За это стоит выпить, – согласился Теодор и криво ухмыльнулся.

Он позвонил в колокольчик, и в спальню заглянула горничная.

– Думаю, ни тебе, ни мне не хочется ничего праздновать после того, что приключилось с твоим магазином… – вздохнул Теодор, когда служанка, выслушав приказ, вышла за дверь.

– С этим все ясно: целились только в меня. Однако, – я предостерегающе подняла руки, – сегодня это неважно. По правде говоря, неважно это будет и завтра, и послезавтра.

Борьба еще не окончена, и наша победа – только начало, передышка перед следующей битвой. Да, развеселые кутилы бражничали и ликовали, накачиваясь пивом и пуншем в портовых кабачках, тавернах и на городских улицах, но это – сегодня. А что, если завтра аристократы и простолюдины, засевшие каждые в своих Советах, начнут грызться между собой по любому законодательному уложению, замедляя тем самым проведение реформ? Не постигнет ли наших весельчаков жестокое разочарование? И что тогда? Алые всполохи, окрасившие небо, казались мне уже не приметами праздника, но вестниками беды.

Люди веселились, улицы звенели от радостных криков, но были и те, кто остался сегодня дома и тяжело переживал крушение своих надежд. Когда на Площади фонтанов собрались недовольные реформами, даже я поразилась, как много среди них простого люда: докеров, барочников, даже извозчиков – всех тех, кого пугали перемены. Некоторые памфлеты, цитирующие положения Билля, намекали на подрывную деятельность пеллианцев, стремящихся захватить власть, или на опасности, грозящие из-за их возросшего влияния. Неважно, что большинство противников реформ были галатинцами по рождению и крови: имена Нико Отни и Кристоса Балстрада и так не сходили с уст, а тут к ним еще добавилась зловредная пеллианская колдунья, окрутившая принца.

В спальню с бутылкой игристого вина вернулась горничная.

– За будущее, – провозгласил Теодор, поднимая изящный хрустальный бокал.

– Каким бы оно ни было, – добавила я.

– Одно мы знаем точно, – поправил он меня. – Мы с тобой будем вместе.

Теодор напрасно горевал, что не удосужился подготовить вечеринку и устроить торжества по случаю одобрения Билля. Виола обо всем позаботилась и, не считаясь с расходами, организовала роскошное пиршество в огороженном от посторонних глаз уголке общественных садов. Вряд ли стоит упоминать, что аристократы и гости, потягивающие вино и пробующие замороженные пирожные, украсили себя бутоньерками из роз и по большей части являлись поборниками Билля и завсегдатаями салона Виолы. Остальные дворяне – те, которые не уехали поспешно в свои усадьбы на все лето, – либо молча хандрили, либо громогласно протестовали против результатов голосования. Да, Билль прошел большинством голосов, однако мы не питали иллюзий: многие остались этим недовольны, а львиная доля тех, кто проголосовали «за», поддержали Билль не от чистого сердца, а из-за боязни нового восстания.