— Я понимаю, на что вы намекаете, отец. Но он не умрет.
Ответом был лишь тяжелый вздох.
Конечно, я могла бы рассказать ему все. И о том, что дар свой получила не от матери, а с молоком кормилицы. Но тогда пришлось бы объяснить, откуда мне стало об этом известно. Выдавать Маллена не хотелось.
В комнате двое луверов накрывали на стол, а рыжая девушка лет двадцати стелила постель.
— Добрый вечер, нисса Дженна, — она наклонила голову. — Меня зовут Арика. Я побуду с вами, пока… — тут девушка запнулась, и ее щеки порозовели. — Пока вам нужна будет помощь.
Я втиснула ногти в ладони и постаралась улыбнуться.
— Здравствуй, Арика. Я сейчас поем, а ты пока приготовь мне ванну. И найди чистое белье.
Черт, мои замечательные самопальные трусы остались в замке. Ладно, как-нибудь переживу. Не до этого сейчас.
Есть хотелось страшно, но от всех волнений я даже не замечала вкуса того, что отправляла в рот. Машинально жевала, думая о том, действительно ли удалось отогнать смерть от Тэрвина, не станет ли ему снова хуже. И позовут ли меня, если это случится. Наверно, все же надо было остаться с ним. Но разобранная постель тянула, как магнит.
Я только прилягу… на минутку. Быстро помоюсь, переоденусь и прилягу. Отдохну немного и вернусь к нему.
Арика помогла мне раздеться и принять ванну, потом вытерла насухо простыней и принесла белье.
— Помоги надеть платье! — приказала я.
— Но, нисса Дженна…
— Ты слышала, что я сказала? Не хочу терять время, если наследнику Тэрвину станет хуже и за мной пришлют.
Одевшись, я прилегла на кровать, и тут же затянуло куда-то в темноту без сновидений. Но не прошло и минуты, как в дверь забарабанили с криками:
— Нисса Дженна, вас зовут к наследнику Тэрвину.
Разлепить глаза удалось с большим трудом. Судя по чадящему светильнику, прошла все-таки не минута, а не меньше трех часов. На ватно подрагивающих ногах я выбралась в коридор.
Быстрее, ты, овца! Шевели булками!
Зайдя в комнату, я сразу поняла, что все еще хуже, чем было раньше. Даже смотреть на Тэрвина не понадобилось. Черные иглы мертвенного льда дыбились со всех сторон. Я не видела их — чувствовала. Его дыхание стало редким и прерывистым, едва слышным.
— Он умирает, Дженна, — обреченно опустил голову герцог.
«Джен! — встрепенулся Кай. — Ты хоть понимаешь, что собираешься сделать?»
Разумеется, я понимала. У меня был выбор: позволить Тэрвину умереть или выдать себя.
У меня не было выбора!
36
— Мы послали за священником, Дженна, — тихо сказал герцог. Сейчас в комнате, кроме него, были только двое лекарей и забившийся в угол Кэррис. — Наверно, не нужно тебе этого видеть, ты еще ребенок. Но ты просила…
— Я останусь здесь! — перебила я и обратилась к Каю:
«Не стоило уходить. А теперь уже поздно. Узнают… значит, узнают. Надеюсь, ты предупредишь, когда меня снова соберутся утопить, и мы успеем сбежать. Куда-нибудь в лес. Маллен обещал помогать, даже ценой жизни. Вот пусть и помогает».
Присев на край постели, я взяла Тэрвина за руку. Жар спал — охлажденный льдом смерти. Пульс на запястье почти не прощупывался.
И снова я превратилась в поток сияющего пламени, и снова черные иглы льда начали таять. Но теперь я знала, что не должна останавливаться, пока не останется ни одной, даже самой крошечной.
Маллен сказал, что дознавателей оберегает темная сила. Возможно, Гирмас, пришедший якобы справиться о самочувствии Тэрвина, стал ее проводником, и поэтому мои усилия сошли на нет. А может, сама по себе болезнь, которую я видела тайным внутренним взором как колючую ледяную глыбу, была чем-то вроде мифической лернейской гидры. Отрубишь одну голову — вырастет сразу несколько. Я все равно не знала точно, так что думать об этом сейчас не имело смысла. Надо было действовать. Немедленно и решительно.
«Дженна, я, пожалуй, отойду на время, — Кай влез в мои мысли диссонирующей нотой. — Знаешь, эта твоя энергия действует на меня как-то не лучшим образом».
Я не ответила — было не до него. Как будто вся сейчас перетекала в тело Тэрвина — через кожу, по венам — к сердцу. Как будто стала его кровью. Стала частью его самого. Согревала, прогоняла смерть и давала новую жизнь.
Не сразу, далеко не сразу, лицо Тэрвина, мертвенно бледное, начало розоветь, дыхание стало более глубоким.
— Дженна, — Хеллай тронул меня за плечо. — Пришел священник. Нам нужно выйти.
— Нет! — не оборачиваясь, не отпуская руку Тэрвина, отрезала я. — Мне надо быть с ним.
— Дженна, священник должен напутствовать его. При этом не разрешается присутствовать никому.
— Я сказала, нет! — еще крепче стиснув чуть потеплевшие пальцы, я повернулась и встретилась взглядом с герцогом. — Пусть уйдет. Пусть все уйдут!
Его глаза расширились, рот приоткрылся.
Он понял! Все понял!
— Выйдите все! — это прозвучало так властно, что никто не посмел противиться. Священник в белом подпоясанном балахоне, лекари, слуга — все потянулись к двери, один за другим. Последним вышел Хеллай, сказав тихо:
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Дженна.
Теперь мне больше ничто не мешало. И никто. Я наклонилась, прижалась губами к губам Тэрвина, холодным, неподвижным, и почувствовала, как они дрогнули. И снова погрузилась в это ощущение полного единства, растворения в нем. То любовное слияние с мужчиной, так хорошо знакомое мне в прежней жизни, было совсем другим, ничем не похожим.
Сколько прошло времени? Я не представляла. Черный лед растаял полностью. Смерть ушла. Тэрвин спал, дыша спокойно и ровно. Последний раз коснувшись губами лба, я отпустила его руку и сползла с края кровати на пол. Меня словно вывернули наизнанку и выпотрошили.
«Я тобой горжусь, Джен!»
«Нагулялся?» — устало поинтересовалась я.
«Не обижайся. Но это правда — выхлоп твоей ведьминской силы мне не на пользу. Я не только не могу собрать энергию твоих эмоций в этот момент, но она еще и пробивает мою защиту. Накопленное начинает уходить в пространство. Ну как? С ним все в порядке?»
«Теперь да. А вот что будет со мной — понятия не имею».
С трудом поднявшись, я еще раз взглянула на Тэрвина, убрала прядь волос с его лба и пошла к двери. Колени противно дрожали, от слабости начало мутить. Но все это было неважно. Главное — он не умрет.
Герцог стоял, прислонившись к стене и закрыв глаза. Его губы шевелились — видимо, он молился светлым силам. Услышав звук открывающейся двери, он вздрогнул и сделал шаг навстречу. Лекари, священник с белой свечой в руке, Кэррис — все повернулись ко мне.
