Как же я упустила?!
— Тогда позовите Гришку сюда! — явно разозлился участковый. — Или клянусь, я все же исполню угрозу и посажу вас под замок!
Мы смерили друг друга раздраженными взглядами.
— У вас чайник кипит, — наконец, сказала я. — И дела наверняка…
— Вечером приду — проверю, — пригрозил он и вышел, предварительно заварив кружку чая. Я смотрела на нее, не зная, то ли плакать, то ли смеяться, если человек даже в такой ситуации не забывает заварить чай.
А ногу пришлось перебинтовывать заново. Она срасталась плохо, воспаленная кожа горела огнем и все мои примочки помогали слабо. Я косилась на клонящееся к закату солнце и нервничала все больше. Я оказалась не у дел в самое не подходящее время!
Гришка пришел на закате — явно недовольный, прятал за спиной коробку конфет.
— Я надеюсь, это не для меня? — поинтересовалась я, впуская его.
Он виновато покраснел.
— Участковый?
— Да.
— Дождешься его и иди на все четыре стороны, — махнула я рукой. А то, чего доброго и вправду посадит…
В общем, мы мирно выпили чаю, дожидаясь проверки. Парень был рассеян и явно мыслями летал не вокруг моей персоны, а мне говорить не хотелось — я ела все, что попадалось под руку в надежде ускорить регенерацию.
— Как думаешь, что Генка натворил? — когда солнце коснулось краем подступающего леса, а стекла запотели изнутри, не выдержал он. Я, как раз увлеченно выуживая соленый огурец из банки, виновато пожала плечами. Все же было совестно — в конце концов, я убила его друга. Хотя, если подходить со всей строгостью, это сделала не я…
— Участковый не сказал?
— Лешка? Нет… Я думаю, это как-то связано с теми собаками, — предположил Гришка. Я мрачно кивнула. Я тоже так думала. Вопрос только, зачем? Зачем он похищал собак и куда потом их девал? Очень не хотелось думать, что Генка решил заняться выведением новых тварей, да и мозгов у него бы не хватило… Но ведь был сообщник, Алексей Михайлович сам сказал. Кто? И зачем?
От всех этих мыслей начинала болеть голова.
Его шаги я услышала еще от калитки, а Гришка — когда хлопнула входная дверь. Алексей Михайлович обвел нас подозрительным взглядом, мы ответили ему двумя невинными.
— Чай будете? — любезно предложила я, прикидывая, что нужно сделать, чтобы он рассказал, наконец, что такого натворил Генка. — С медом?
Однако времени на чаи у участкового не было:
— Глаз с нее не спускать, никуда не выпускать, — предупредил он Гришку. — Я уеду ненадолго, опять начали собаки пропадать…
Мы синхронно кивнули, провожая глазами его спину.
Как бы напроситься к нему в напарники, что ли? Задумчиво побарабанив пальцами по столу, я прикинула расстояние и решила, что бешеной собаке семь верст не крюк. Заодно и подлечусь — в звериной ипостаси регенерация проходит куда как быстрее.
Поэтому, едва участковый отошел на приличное расстояние, я выпнула Гришку на улицу с наилучшими пожеланиями, заперла дом, перекинулась в сарае (куры с квохтанием разлетелись в стороны) и потрусила через огороды, заметно прихрамывая. Само собой, от повязки не осталось и следа — все, что находилось на оборотне в момент перевоплощения, сгорало без остатка, поэтому в сарае сейчас лежала стопка моего аккуратно сложенного белья, дожидаясь возвращения хозяйки. Но бежать на трех лапах все же лучше, чем прыгать на одной ноге, поэтому я терпела — швы, хоть и разошлись, но рана перестала кровоточить на холоде и спеклась коркой. Колосовка находилась на восток от нас, уходя в сторону от заповедника, и была деревней еще более дикой, чем наша. Разведение породистых охотничьих собак да охота — вот и весь их доход. Эти сведения были почерпнуты от того же Гришки, который зимой, как оказалось, подрабатывает там, водя по лесам богатых туристов-охотников.
Чтобы попасть в Колосовку, требовалось пересечь реку, но делать это по мосту я не рискнула и теперь бежала вдоль берега, укрываясь в прибрежных зарослях ивняка, и выискивала брод. Очень не хотелось бы снова вымокнуть… Прошлое купание все еще отдавалось во мне болью в легких и периодическим кашлем, что, конечно, конспирации не способствовало…
Спустя несколько километров стемнело окончательно, но я только порадовалась — теперь редкие огни на том берегу было хорошо видно и пробежать впотьмах мимо мне не грозило. Вопрос только в том, как перебраться через реку?!
Покрутившись по песку, я досадливо села на хвост и глухо вякнула на луну. Река, исходя дымком, неслась мимо, набирая приличную скорость.
Но делать было нечего — покрутив головой, я осторожно подступила к плещущей воде, заранее задерживая дыхание и уже собиралась нырнуть, как с того берега, практически напротив меня, раздались крики и затем — оглушительный выстрел. Растерянно присев, я сощурилась, пытаясь высмотреть, что там происходит. Несмотря на то, что в темноте я видела гораздо лучше человека, происходящее на другом берегу оставалось загадкой — взгляд угадывал лишь движение нескольких человек, спускающихся к реке по лестнице вдоль крутого берега. По мосткам двигался еще кто-то — поначалу я подумала было, что это человек, но размытая фигура внезапно опустилась на четвереньки, словно перетекая из одного положения в другое. Снова крик, еще один выстрел — кажется, участковый. Раздраженно заметавшись вдоль берега я досадливо вякнула на спрятавшуюся за тучами луну, но плыть в такой обстановке не рискнула, наблюдая издалека. На мостках уже собралось достаточно народу — крики, ругань смешались в сплошной шум, далеко разносящийся по воде, шелест которой также не давал услышать все нормально. Раздался шумный всплеск и нечто тяжелое рухнуло в воду, подняв волны. Упустить такого шанса я не смогла (хотя не поручусь, что здесь не сыграл роли охотничий азарт, завладевший мной) и тоже влезла в ледяную реку, торопливо переплывая самую стремнину — река была неширокой, но быстрой. Нечто темное то уходило на глубину, то выныривало над водой и на человека оно походило примерно так же, как и на оборотня. Я торопливо загребала лапами и хвостом, стараясь подплыть ближе — люди остались на берегу и теперь шумно продирались через камыши, пытаясь успеть за нами. Периоды, когда эта неведомая зверушка оказывалась под водой, все увеличивались, я изо всех сил пыталась вывернуть, одновременно не проплыв мимо и потому утопающего особенно не разглядывала. И зря. Зубы в последний момент ухватили уходящий под воду мешок за горловину. Челюсти едва не вывернуло, пришлось ухватиться поудобнее, чертов мешок все норовил уйти на дно и в нем определенно что-то шевелилось. А за мешок держался человек.
Мы увидели друг друга одновременно — он с удивлением понял, что перестал тонуть, я скорее с негодованием узнала, что к мешку прилагается дополнение. Полный страха вопль оборвался бульканьем — он в очередной раз ушел под воду. Лапы у меня уже сводило от холода, из мешка доносилось испуганное поскуливание, а с ближнего берега — всплеск и ругательства. К нам определенно кто-то плыл. Воришка снова вынырнул, мы перетягивали мешок друг у друга, словно последний кусок хлеба. Дождавшись, пока в поле зрения появится плывущий, я на секунду выпустила горловину мешка, свирепо рявкнула на ворюгу и решительно завернула к берегу, закинув мешок на холку. Хватит с меня купания в ледяной воде, а этого гада и так спасут — небось, на допросе враз все расскажет.
