Джереми знал, что делать. Но прежде всего он должен найти Биттерса.
Проблема состояла в том, что никто не знал, где живет Том. Частые посещения им Колдуэлла свидетельствовали о том, что он обитает где-то поблизости. Говорили, что Ригс, Гант и Биттерс поселились в заброшенной хижине севернее Колдуэлла. Джереми знал только два места, где могло быть их пристанище. Он также не сомневался, что существует лишь одна причина, по которой эти трое окружили себя таинственностью, и намеревался сегодня во всем разобраться.
Джереми затошнило, и он, прервав свои размышления, закрыл глаза. Голова тут же закружилась, и парень вынужден был сразу вновь их открыть. Осознав, что ситуация по-прежнему остается ужасной, Джереми остановил лошадь, быстро спешился и, пройдя несколько шагов, опустился на колени, ощущая позывы к рвоте, мучившие его все утро.
Через несколько минут восстановив дыхание, парень поднялся на ноги и снова вскочил в седло. Он взглянул на солнце и, выругавшись, пришпорил лошадь. Джереми чувствовал необычайную усталость, все тело его ломало. Ему хотелось прилечь где-нибудь и уснуть, но на это не было времени.
Внезапно горло его сжалось: перед ним возникло лицо Онести. Джереми тяжело вздохнул. Сейчас или никогда. Он слишком долго ждал.
С этой мыслью парень попытался превозмочь неприятные ощущения в желудке и пустил лошадь вскачь.
Впереди показалось стадо. Два десятка коров мирно паслись под присмотром пастуха, остальные громко мычали во временном загоне. Номера на их шкурах не привлекали особого внимания, но тавра…
Джереми едва не рассмеялся вслух. «Круглое Р», «Двойное Д», «CMC». Все эти метки были знакомы ему, он знал также, для чего неподалеку на огне нагревают железное клеймо.
На полу кучей лежали постельные принадлежности, салфетки и нижнее белье.
Онести огляделась. Лицо ее было бледным и серьезным. Она начала трудиться с рассвета, чтобы уничтожить следы пребывания Уэса Хауэлла в комнате, но это было нелегко.
Стараясь сдерживать свои чувства, вспоминая прошедшую бессонную ночь, девушка пыталась изгнать из памяти завораживающие темные глаза, наполненные, как выяснилось, поддельной страстью.
Прозрение приходило медленно, вызывая замешательство и стыд. Онести никак не могла понять, какой струны внутри нее коснулся Уэс, чтобы она поддалась его пылкому наступлению. Сомневаться, однако, не приходилось: это был мужчина ее мечты. Ошибка состояла в неправильном толковании сна, в котором призрачный образ Уэса заслонил рыжеволосую Честити.
Только сейчас она поняла: этот сон был предупреждением. Ей вдруг стало ясно, что опасность, которую она почувствовала при приближении Уэса, была реальной.
Окончательно отчаявшись, Онести встала с постели и направилась на кухню, где была горячая вода. Она принесла ее к себе в комнату, чтобы умыться и освободиться от чар Уэса. Однако воспоминания о его волнующих ласках не покидали ее.
Надев светлое хлопковое платье, со свежевымытыми волосами, свободно спадающими на спину, она встала перед зеркалом и пришла к выводу, что, пожалуй, нет ни одной частички ее тела, которой бы так или иначе не коснулся Уэс.
Онести охватила ярость, и она прокляла Уэса за то, что он оказался таким негодяем, за его ловкое притворство, за неискреннюю нежность, с которой он ласкал ее тело, за мнимую страсть, за ненастоящую любовь, за то, что коварно постепенно возбуждал ее, доведя до наивысшего блаженства, только для того, чтобы потом грубо бросить и вернуть к жестокой реальности, — одним словом, за то, что заставил ее поверить ему.
Поклявшись никогда не забывать этот урок, девушка выбросила Уэса Хауэлла из головы.
Подавив в себе дрожь, Онести еще раз оглядела комнату, прежде чем поднять грязное белье и направиться к двери. Через несколько минут она уже была на улице. Оставив белье в прачечной и вместе с ним свои сожаления, Онести ощутила тепло утреннего солнца и улыбнулась. Ее одурачили, но больше такое не повторится. Она, Онести Бьюкенен, проучит Уэса Хауэлла… и любого другого, кто слишком много возомнит о себе.
С этой мыслью девушка двинулась по главной улице, которая оживала, встречая новый день. В это время Уиллард Граймс с метлой в руке как раз открывал дверь своего магазина. Онести ответила на косой оценивающий взгляд торговца взмахом руки, отметив при этом, что он-то уж наверняка никогда не изменится. Девушка пересекла улицу, обменявшись несколькими словами с тремя верховыми ковбоями, которые тепло приветствовали ее, выражая явное восхищение ею, за что она была им несказанно благодарна. Затем Онести кивнула Элизабет Дули, старой деве, использующей горячие проповеди священника для критики своего нерадивого племянника, и миновала кучи мусора на тротуаре, старательно избегая той стороны, где жил Чарльз: она опасалась встречи с Джуэл.
Когда девушка подошла к лачуге Джереми, ее охватило нехорошее предчувствие. Было еще довольно рано, но, перед тем как постучать, она уже знала, что ответа не услышит. Онести знала также, что, открыв дверь, найдет внутри пустые бутылки из-под виски на неубранной койке. Так и оказалось.
Снова выйдя на улицу, Онести с надеждой направилась к загонам для скота. Несколько минут спустя девушка уже шла назад, едва сдерживая волнение. Джереми не было на работе. Не нашла она его и в ресторане Берди Коттера, а также ни в одном из обычно посещаемых им мест.
Внезапно осознав нелепость своей паники, Онести заставила себя успокоиться. Джереми был уязвлен и злился после вчерашнего вечера, но он не мог предпринять какой-либо отчаянный шаг, не посоветовавшись с ней. Он всегда так поступал.
Вновь очутившись возле лачуги Джереми, Онести толкнула дверь и вошла. Она подождет его. Ему будет приятно увидеть ее здесь. Это восстановит его доверие к ней и заставит улыбнуться. Онести решила объяснить ему все относительно техасца, сказать, что они с Уэсом Хауэллом испытывали друг друга. Конечно, придется умолчать о том, что последовало потом и какой жестокий урок был ею извлечен. Она извинится за то, что позволила бывшему рейнджеру так разговаривать с ним, и пообещает Джереми в дальнейшем никогда не допускать такого.
Неожиданно глаза Онести наполнились слезами. Она обняла бы Джереми, и он тоже обнял бы ее. Ей было бы приятно почувствовать его объятия, сознавая, что они с Джереми одна семья и всегда будут вместе.
Внезапно ощутив необычайную усталость, Онести разгладила смятую постель и легла. «Сейчас я ненадолго закрою глаза и будут ждать», — решила девушка.
— Что ты здесь делаешь, черт побери?
Услышав грозный вопрос, разорвавший тишину жаркого утра, Джереми резко обернулся. Сердце его тревожно забилось, когда из-за дерева появился Ригс. Щеки его были небриты, челюсти крепко сжаты, рубашка взмокла от пота. Ригс не скрывал раздражения.
— Тебе нечего здесь делать, так что убирайся… и побыстрее! — орал он.
Разозленный таким приемом и ощутив как никогда уверенность в себе, Джереми огрызнулся:
