— Будет нечестно не показать тебе спальню, — голос Джейдена врывается в мой кратковременный ступор, и он кивает в сторону двери. — Прямо и налево.
В спальне нет ничего неожиданного: большая двухспальная кровать, застеленная однотонным постельным комплектом и прикроватная тумбочка, но сердце все равно начинает колотиться быстрее, словно я соприкоснулась с чем-то очень интимным.
— У тебя очень чисто, — мой голос хрипнет и приходится незаметно прочистить горло. — У тебя кто-то убирается?
— Два раза в неделю приходит уборщица, — звучит совсем рядом с моим затылком, отчего тело продирает горячий озноб. Ладонь Джейдена ложится мне на живот, толкая к себе, его губы прижимаются к шее. Через ткань платья я чувствую его готовность и именно из-за нее между ног начинает знакомо тянуть.
— Ты обещал, что секса не будет, — я не шевелюсь, мысленно сопротивляясь растущему вожделению. Мысленно, потому что мое тело уже сдалось. Руки Джейдена сжимают мою грудь в вырезе платья, задирают подол, ощупывая бедра, пока я тщетно убеждаю себя, что если не помогаю ему, то это делает меня менее виноватой в том, что происходит. Вру себе, и перестаю этим заниматься, как только Джейден нетерпеливо дергает молнию на моей спине. Разворачиваюсь и, обняв его руками, целую.
Платье падает на пол, оставляя меня стоять в одном белье. Том самом, которое я надела специально для него, хотя и убеждала себя, что сегодня он его не увидит.
— Красивая, — шепчет Джейден, скользя по мне глазами. — Но голая ты выглядишь куда лучше.
Я помогаю ему стянуть футболку и сама расстегиваю на нем джинсы — Джейден не мешает мне, хотя судя по тому, как он прерывисто дышит и жадно следит за моими руками, ему сложно держаться. Дергаю металлическую молнию вниз и опускаюсь на колени, чтобы помочь их снять: обхватываю пояс руками и тяну ткань вниз вместе с белыми боксерами. Джинсы с шорохом падают на пол, а я замираю, когда вижу его член на одном уровне со своим лицом. Он тугой и покачивается, головка набухшая, с поблескивающей на ней прозрачной каплей.
Дыхание сверху обрывается, и в спальне воцаряется гробовая тишина. Я поднимаю глаза и смотрю на Джейдена: его губы приоткрыты, от ярко-зеленой радужки остался лишь тонкий ободок.
— Я никогда этого не делала, — шевелить губами сложно, наверное, потому что я не привыкла разговаривать на такие темы. Я часто думала, что Айзеку хотелось бы расширить сексуальные границы наших отношений, но успокаивала себя тем, что у нас есть время опробовать оральные ласки позже.
— Тебе необязательно, — голос Джейдена хриплый и немного надтреснутый. — Если ты не хочешь.
— Я хочу. Я говорю этого, чтобы ты не ждал многого.
Я подаюсь вперед и обхватываю губами нежную кожу. Она горячая и солоноватая. Я касаюсь ее языком, повторяю это снова и чувствую, как Джейден вздрагивает. Подумав, что могла сделать что-то не так, поднимаю глаза вверх.
— Все хорошо, — он быстро сглатывает и осторожно убирает прядь волос с моего лба. — Ты все делаешь хорошо, Таша.
Чтобы удержать равновесие, я кладу ладони на его бедра и снова подаюсь ртом вперед. Много длины взять не получается, но на лавры его бывших любовниц и порнозвезд я не претендую. Я хочу разделить этот момент с ним, хотя бы в этом подарить ему свой первый раз, и уверена, что он никогда не станет ни с кем меня сравнивать.
Джейден не шевелится: его ладони сжаты в кулаки, и хотя я не смотрю на него, я знаю, что он наблюдает. Член дергается у меня во рту, когда я задеваю его зубами, языком чувствую новую порцию солоноватой влажности. Сверху раздается глухое шипение и в ту же секунду, его руки обхватывают мои плечи, дергая вверх.
— Не могу больше, — его рот влажно прижимается к моему, ладонь резко дергает трусики вниз, и Джейден сваливает нас на кровать. — С тобой все так… все по-другому.
Бюстгальтер он с меня буквально сдирает, член настойчиво упирается мне между ног. Голова знакомо плывет, а тело начинают колотить предвкушением.
— Презерватив. Надень.
Джейден длинно матерится, но все же подбирает с пола джинсы и достает оттуда серебристый квадратик. И хотя я накалена до предела, это не удерживает меня от вскрика, когда он входит в меня.
— Прости, — его губы задевают мои, когда он делает очередной длинный толчок. — Я не могу сдерживаться. Это было слишком…
— Все хорошо, — возвращаю ему его слова и обнимаю крепче. — Мне нравится.
*************
— Значит после окончания университета ты примешь дела своего дяди? — я рисую неровные круги на груди Джейдена, лежа у него на плече. Мне хорошо и спокойно, и я думаю, что его простая спальня куда уютнее дизайнерской моей. Наверное, потому что в ней есть он.
— Нет, — Джейден смотрит в потолок, его голос тихий, но твердый. — Я слишком хорошо знаю, как устроен его бизнес, чтобы хотеть туда сунутся. То, чем я занимался…я совсем этим не горжусь и не хочу повторять это снова.
— Ты лучше всех, кого я знаю, Джейден, — говорю от самого сердца, когда она поворачивает ко мне голову, прошу: — Покажи мне свою татуировку.
Издав тихий смешок, он разворачивается и демонстрирует лопатку, на которой набита мишень. Я прикасаюсь к ней и обвожу пальцами, с улыбкой отмечая, как кожа Джейдена покрывается мурашками.
— Почему мишень?
— Мне хотелось ее закрыть.
— Тогда почему не тигр, дракон или что там сейчас модно?
— Я сделал ее в шестнадцать, и как любой подросток видел в татуировке глубокий символизм.
— Какой?
— Люди сколько угодно могут стрелять по мишени, думая, что причиняют вред мне, а на деле будут убивать бабочку.
Нежность и восхищение им затопляют грудь теплым приливом, глаза начинает покалывает. Повинуясь порыву, я наклоняюсь к нему и касаюсь черного круга губами.
— Значит, они плохо целятся. Потому что я знаю, что она жива и всегда будет здесь.
Глава 18— Может быть, нам всем вместе стоит слетать в Орландо? — Тайра с улыбкой обводит сидящих за столом идеально подведенными глазами, и ее взгляд замирает на мне. — Айзек с Кларком летают туда каждую неделю, так почему бы не поддержать наших мужчин и не организовать совместный уик-энд?
По тому, как едва заметно скривился ее нос мамы, вижу, что она предпочла бы провести время на массаже в загородном клубе, но, тем не менее, хранит молчание, вопросительно глядя на отца.
— Почему бы и нет, — немного рассеянно произносит он, сделав глоток вина. — Смена обстановки всегда хорошо.
После того как его компания объединилась с Фьюри, папа стал более расслабленным, и заметно отстранился от дел, негласно передав полномочия Гордону. От мамы я знаю, что он по-прежнему владеет шестьюдесятью процентами акций, но, очевидно, что прежнего азарта от работы не испытывает. Возможно, сказывается возраст — в этом году ему исполняется пятьдесят.
