Джуд услышала свое имя и поняла, что говорят о ней. Ей было ужасно обидно, что она не понимает ни слова. Марко энергично затряс головой, что-то отрицая. Когда он ответил, его голос звучал виновато, он явно оправдывался. Интересно, у братьев всегда были натянутые отношения или они поссорились недавно?
Загадочный обмен быстрыми репликами продолжался минуты две, не больше, и в течение этого времени выражение лица Луки становилось все более холодным, а Марко — все более подавленным.
Наконец Лука обратился в ее сторону.
— Что ты сделала со своими волосами?
Джуд округлила глаза.
— Я сделала прическу. Тебе не нравится?
— Нет.
Она хотела крикнуть, что ему не нравится она сама, а не только ее волосы, но решила не устраивать скандала. Но ее так и распирало сказать ему какую-нибудь колкость.
— А вот Марко одобрил мою прическу.
— Марко уже уходит, — отрывисто бросил Лука, не глядя на брата.
Марко повернулся к ней, и Джуд отметила его расстроенное лицо.
— Я явился слишком поздно, и мне действительно надо бежать. Спасибо за пиво.
Чувствуя себя виноватой за его смущение, Джуд, чтобы компенсировать откровенно враждебное отношение Луки, обратилась к Марко с теплой улыбкой:
— Было очень приятно встретиться. — Она с вызовом посмотрела на высокую молчаливую фигуру своего будущего супруга. В резких чертах его лица читалась ярость.
Что же такое сделал Марко, чтобы вызвать со стороны брата столь бурный взрыв чувств? Неописуемые глаза Луки просто метали громы и молнии. Ну хорошо, решила Джуд, упрямо тряхнув волосами, на которые он смотрел с таким презрением. Что бы там ни было, она не собиралась терпеть незаслуженную выволочку!
Марко ушел, Джуд повернулась к Луке. В ее глазах пылал гнев.
— Что ты ему наговорил? — требовательно спросила она.
Прислонившись к стене, Лука пристально разглядывал свои кожаные туфли ручной работы, словно в данный момент его более ничего не интересовало.
Это еще больше рассердило Джуд.
— Бедняга выглядел совершенно уничтоженным, обвинила она. — Все и так знают, что ты хозяин… Постарайся не напоминать об этом при всяком удобном случае! И надо ли так себя вести? Тебе ничего не стоит показать ему свое расположение.
Он резко дернулся, испугав ее, оттолкнулся от стены и выпрямился во весь свой огромный рост.
— Показать расположение? — Его ресницы взметнулись, и Джуд увидела его взбешенный взгляд, который так контрастировал со спокойным тоном. Боже!
Он не просто взбешен! Он зол как черт!
— Ты был очень груб, — продолжала Джуд уже с гораздо меньшей убежденностью.
— Я еще на лестнице услышал, как вы смеялись. — Действительно, с ним она никогда так не смеялась, отметил Лука с горечью и злостью. — Я вхожу и вижу брата, который флиртует с моей невестой, а она изгибается навстречу ему всем телом…
Это бредовое объяснение его настроения невольно вызвало у нее удивленный смех.
Лука резко втянул в себя воздух.
— Тебе смешно? Ты ведешь себя как потаскуха, и считаешь это шуткой…
— Потаскуха? — ахнула Джуд, судорожно хватая ртом воздух.
— Только не убеждай, что у тебя под платьем надето нижнее белье! — воскликнул Лука, меряя шагами комнату, как разъяренный тигр.
Джуд в негодовании вытаращилась на него. По его словам выходило, что она самым бесстыдным образом демонстрировала себя в голом виде, а не просто разговаривала, стоя в платье, фасон которого скорее напоминал непроницаемую палатку.
— Я не убеждаю, однако же… — начала Джуд, удивляясь, как это Лука догадался, что под платьем, которое она примеряла, действительно ничего не было.
— Ну что, там действительно ничего нет? — бросил он, останавливаясь прямо перед ней. — Уж если я догадался, думаешь. Марко этого не понял? — Его глаза подозрительно сузились. — И долго он был тут?
От такого вызывающего предположения Джуд просто окаменела. Она едва сдерживалась, чтобы не дать ему пощечину.
— Если ты считаешь, что я способна прыгать в постель к твоему брату, когда ты отсутствуешь, давай лучше сразу забудем всю эту историю с бракосочетанием.
Лука вздрогнул и дрожащей рукой потер подбородок.
— Нет. Я тебя ни в чем не подозреваю, — охрипшим голосом произнес он.
Джуд заметила, что складка между его густыми бровями еще больше углубилась.
— Тогда зачем ты все это наговорил?
Он отвел взгляд:
— У моего брата дурная репутация по части женщин.
Джуд насмешливо рассмеялась:
— А ты сам чист как агнец.
— Мы говорим не обо мне! Марко — прирожденный соблазнитель, к тому же слишком легкомыслен.
А ты стоишь здесь, словно напоказ. — Лука взглянул на нее и нервно провел рукой по своим волосам. Dio! Какой нормальный мужчина может не ощутить соблазна! — воскликнул он со страстью, невольно сжимая кулаки.
— Значит, я в данном случае — пустое место? — В ней начал закипать нешуточный гнев. От унижения ее глаза наполнились слезами. Он, наверное, считает ее нимфоманкой, готовой слиться в экстазе с любым, кто лишь намекнет, что желает ее… — Я должна была догадаться… Неужели? — Ее гнев мигом прошел, щеки утратили лихорадочный румянец, она замерла от удивления. — Ты… меня ревнуешь! — прошептала она потрясение.
Лука отвернулся. Джуд показалось, что он сейчас будет отрицать это, и уже приготовилась услышать горькую правду. Потом он повернулся к ней.
— Как я могу не ревновать? — Лука положил руки ей на плечи и притянул ее к себе. Его пальцы больно сдавили ей предплечья. — Итальянцы не делятся своими женщинами с другими мужчинами, а я итальянец, — заключил он и гордо вскинул голову.
В нем заговорил голос древнего рода, подумала она. Лука стоял перед ней во всей своей невероятной красоте. Она не могла не залюбоваться им. Ее охватило такое сильное сексуальное возбуждение, что даже колени задрожали и сладкая волна прошла по всему телу.
— А какова теперь моя роль? — неуверенно спросила она.
— Ты — моя женщина, моя жена.
От возбуждения по ее шелковистой коже побежали мурашки, а нежные груди налились тяжестью.
Она реагировала на него совершенно непостижимым образом.
— Мы еще не женаты.
— Не серди меня, сага!
Их глаза встретились, и огненная искра вспыхнула между ними, объединяя их единым всплеском чувств. Это потрясло их обоих.
— Почему ты всегда так резок? — Из-под ее век, задержавшись на мгновение в густых ресницах, мелкими горошинами покатились по щекам долго сдерживаемые слезы.
