У Джорджи перехватило дыхание, она едва сдержала восхищенный вздох.
— Нам нужно поговорить, — нарушил тишину Анголос.
— Сейчас?
— У тебя были трудные роды? — спросил он вместо ответа.
Джорджи не ожидала, что Анголос заговорит об этом.
— Что это на тебя нашло?
Анголос пропустил ее вопрос мимо ушей.
— Кто был с тобой в тот день? Бабушка? Или кто-то из друзей? — Он с волнением ждал ответа; мысль, что Джорджи оказалась одна в такой момент, была для него невыносима.
Джорджи покачала головой.
— Бабушка? Она лишь сказала мне: «Соберись и пройди через это». Нет, я была тогда одна.
Анголос закрыл глаза. Джорджи завернулась в одеяло и встала.
— Правда, палата была битком набита персоналом, — попыталась она улыбнуться. — Почему ты заговорил об этом?
— Не пытайся обратить все в шутку.
— Я не... Я просто пытаюсь...
— Быть сильной? Это очень по-британски.
Она улыбнулась,
— Если ты действительно хочешь знать, я очень долго и трудно рожала. Никки был большим малышом, и я...
— Ты была слаба и измучена.
Джорджи кивнула.
— Да. Схватки были очень болезненными. Мне казалось, что роды длятся целую вечность. Я очень устала. Я старалась, но медсестра заволновалась, когда сердечко Никки стало биться медленнее. Она вызвала доктора.
— Доктор, — негодующе воскликнул Анголос, — должен был находиться рядом с тобой все время! — Он посмотрел на выражение ее лица и постарался успокоиться. — Прости, что перебил, продолжай.
— Мне больше нечего сказать.
— Ты просто не хочешь говорить. Я всегда чувствую, когда ты хочешь что-то от меня скрыть, Джорджетт.
— Ничего я не скрываю, все закончилось хорошо.
— Просто доктор сказал, что потребуется хирургическое вмешательство, если дело не сдвинется с места в ближайшие полчаса.
Джорджи вспомнила, как схватила его за руку и закричала: «Я сама рожу своего малыша!» Воспоминание вызвало у нее улыбку.
— Но этого не потребовалось.
Анголос некоторое время молча смотрел на нее.
— Это ужасно — остаться одной в такой момент.
— Я совершенно выбилась из сил, — согласилась она. — Но у многих роды проходят еще сложнее.
— Ты была совсем одна. Маленькая напуганная девочка. — Анголос откинулся на подушки. — Ты, наверное, ненавидела меня в тот день.
— Если я скажу «да», ты почувствуешь себя счастливей? Не понимаю, зачем снова ворошить прошлое, все это случилось так давно.
— Ну конечно, ты ненавидела меня! По-другому и быть не могло! Я выставил тебя на улицу, бросил тебя беременную. Оставил одну в тот момент, когда ты больше всего нуждалась в моей поддержке! Если бы я был умнее, я бы... — Анголос вздрогнул, когда Джорджи неожиданно положила руку ему на плечо.
— Ты тоже пострадал, Анголос, — произнесла она. — Ты не увидел, как твой сын появился на свет.
— Я буду жалеть об этом всю свою жизнь, — признался он.
— Прости меня, — неожиданно сказала Джорджи.
— Простить? Тебя? Я не верю своим ушам! Невероятно! Неужели у тебя никогда не возникало желания отомстить мне за все?
Она не знала, что ответить, и потянулась к выключателю.
— Ты хочешь иметь еще детей, голубка моя?
Сердце Джорджи бешено забилось, она испытала небывалый прилив нежности.
«Не просто детей; твоих детей», — пронеслось у нее в голове.
Взгляды их встретились.
— Ты слышал, что сказала Мирри. По крайней мере, должен был слышать.
— Она была права?
— Мы уже обсуждали эту тему...
— Может, обсудим еще раз?
— Не стоит. Давай посмотрим правде в глаза: наш брак не совсем обычный, правда? — Джорджи горько усмехнулась.
— Ты несчастна со мной?
— Я этого не говорила. В нашем случае — это брак по расчету. Мы помирились ради Никки. Конечно, ты потрясающий любовник, — добавила она, — Но секс — это еще не все.
Джорджи немного завидовала отношениям Пола и Мирри. Они просто светились от счастья.
— Тебе чего-то не хватает? Разве я не делаю все, что ты хочешь? — спросил Анголос. По выражению его лица Джорджи поняла, что он злится.
— Дело не в моих желаниях. Нельзя использовать ребенка для устранения разногласий. А между нами зияющая пропасть. И если бы ты не узнал о Никки, сейчас мы были бы уже разведены.
— Боже! — воскликнул Анголос. — Ну почему ты каждый день так настойчиво напоминаешь мне об этом!
— Я не...
— Жизнь — драгоценная штука. Может, это не ново, но каждый день нужно проживать так, будто он последний в твоей жизни. На каждом углу человека подстерегают опасности.
— А я доверяю своей интуиции. И она подсказывает мне, что наша с тобой затея не приведет ни к чему хорошему. Прости, я не хотела этого говорить, — тут же поправилась она.
Он отстранился.
— Но ты так думаешь. Не отрицай. Ты просто боишься жить со мной, голубка моя. Конечно, — добавил он, — факт остается фактом: мы женаты и разводиться не собираемся.
— Но это не значит, что мы никогда не разведемся.
— Не разведемся, — заявил Анголос твердо. — В отличие от тебя я готов выполнить свое обещание. И попытаться заново построить отношения.
— Из-за Никки, — произнесла Джорджи скорее для себя.
— А какая еще может быть причина? — спросил он со злостью.
И снова Джорджи не могла понять, почему у нее возникло такое чувство, будто за гневом Анголос пытается скрыть свои настоящие чувства.
— Единственное, что может разлучить нас — прошептал Анголос, взяв лицо Джорджи в свои ладони и заглянув ей в глаза, — это судьба.
Неужели он действительно так думал?
— Я тоже готова попытаться начать все сначала! — запротестовала она.
— Но почему ты дрожишь? — спросил он мягко.
— Может, настанет такой день, когда я не буду дрожать от твоих прикосновений. Но скорее будет наоборот — ты не захочешь больше прикасаться ко мне, — добавила Джорджи, вздохнув.
Анголос прижал палец к ее губам.
— Твои слова можно воспринимать как согласие подарить Никки братика или сестренку? У нас ведь будет много детей, правда?
— Но ты говорил...
— Забудь о том, что я говорил. Да, я хотел посвятить все время Никки. Дать ему то внимание, которого он был лишен первые три года своей жизни. Но с некоторых пор я понял: лучше Никки расти и жить в большой семье. В семье, где у него будет много братьев и сестер. А для этого нам потребуется только одно — чаще заниматься любовью... и не только в постели. — Он лукаво посмотрел на раскрасневшиеся щеки Джорджи и улыбнулся. — Как думаешь, ты справишься?
