Книга На поле Фарли - Риз Боуэн

Фарли-Плейс, Кент

Май 1941 г.

Под колесами «роллс-ройса» захрустел гравий подъездной аллеи Фарли-Плейс. Памела радовалась, что согласилась на предложение сэра Уильяма подвезти ее домой, – оказывается, она совершенно отвыкла от длинных пеших прогулок, без которых немыслима загородная жизнь. И еще она была вынуждена признать, что почувствовала облегчение, когда родители Джереми вошли в оранжерею и прервали их свидание. Внезапная страсть Джереми, его напор напугали Памелу. Конечно, понять можно, он ведь столько времени провел в заключении, однако такая настойчивость показалась ей чрезмерной. Совершенно неопытной в этом отношении она не была, на балах дебютанток ей случалось отвергать авансы кавалеров, а пару раз даже пришлось отбиваться в такси. Но она всегда знала, что дожидается Джереми – хранит невинность для него. Поэтому его откровенное признание, что он хочет лечь с ней в постель, сбило ее с толку. Конечно, она тоже была не прочь заняться с ним любовью, но в мечтах всегда рисовала себе длинное белое платье, летящую фату и медовый месяц на прелестной итальянской вилле, где он заключит ее в объятия и прошепчет: «Наконец-то мы одни, любимая».

– Как вы сюда добрались? – поинтересовался сэр Уильям, когда они выехали с подъездной аллеи Нетеркота на деревенскую дорогу.

– Мы с Беном пришли пешком, – отвечала Памела. – Представляете, мы оказались в одном и том же лондонском поезде. Удивительное совпадение!

– Хороший он парень, этот Крессвелл-младший, – заметил сэр Уильям. – Признаться, мне даже его немного жаль. Роется в бумагах, пропускает самое интересное.

– Вы правда думаете, что это интересно? – спросила Памела. – Для тех, кто воюет?

– По крайней мере, они знают, что заняты нужным делом. Защищают отчизну – что может быть важнее? К тому же это шанс доказать, что ты чего-то стоишь. А мой сын лишил его этого шанса. Рисовался, как всегда. Рисковал. Боюсь, таким уж он уродился. Будем надеяться, что последнее приключение научило его хоть чему-нибудь.

Они подъехали к высокой кирпичной стене, окружавшей усадьбу Фарли, и свернули к воротам меж двумя каменными колоннами, увенчанными львами. Памела глядела из окна автомобиля на милые, такие знакомые места, на каштаны с бело-розовыми свечами. Правда, цветочные клумбы заросли сорняками, было заметно, что за газонами здесь ухаживают хуже, чем в Нетеркоте. Она нетерпеливо подалась вперед, чтобы поскорее увидеть дом, но тут навстречу выехала колонна военных грузовиков, заслонив особняк и вмиг напомнив Памеле, что в настоящее время Фарли принадлежит не только Саттонам.

– Надеюсь, эти типы не разнесли вам дом, – проговорил сэр Уильям, когда первые грузовики проехали мимо.

– Па не жаловался, так что, видимо, пока все в порядке.

– О солдатских выходках ужасы рассказывают. Стреляют по портретам предков, как по мишеням, мочатся на шпалеры – только бы попортить.

– Боже! Надеюсь, что у нас они ничего такого не делают. Па голыми руками убил бы любого, кто хоть что-то повредит в Фарли. Но, к счастью, когда мы узнали, что к нам едет полк, успели упаковать и спрятать все более-менее ценное.

Сразу за воротами стояли ряды армейских автомобилей, и сэру Уильяму пришлось лавировать между ними.

– Боюсь, ближе к дому не подъехать, – сказал он.

– Ну что вы, не стоит, высадите меня здесь, я дойду, – ответила Памела.

Сэр Уильям остановил «роллс-ройс» у озера.

– Точно дойдете?

– Конечно. Благодарю вас, что подвезли, вы так меня выручили. Видимо, придется разыскать мой старый велосипед, чтобы ездить по окрестностям. Для нашего автомобиля наверняка нет бензина.

– Бензин водится только у таких, как я, – самодовольно улыбнулся сэр Уильям, вылез из машины и обошел капот, чтобы открыть Памеле дверь. – Я рад, что вы приехали, моя дорогая, – произнес он. – Если кто-то и способен ускорить выздоровление Джереми, то это вы. В лагере он не расставался с вашей фотокарточкой и очень расстроился, что потерял ее, когда прыгнул в реку.

Памела кивнула, не зная, что сказать.

– Строго между нами, – сэр Уильям понизил голос, – его мать надеется, что его не допустят до полетов. Конечно, ему не терпится снова летать, но вы же знаете моего сына. Стоит ему сесть за этот треклятый штурвал, и Джереми тут же погонится за «мессершмиттами» и «юнкерсами» до самой Германии.

Памела не сдержала улыбки.

– Наверное, так и есть. Все-таки он очень любит летать.

– Он любит жить на грани. Всегда был таким. – Сэр Уильям взял Памелу за руку. – Заходите к нам почаще, пока вы здесь, ладно?

– Конечно. Еще раз спасибо, что подвезли.

Он отпустил ее руку, и она побежала к дому.

Из комнаты, которая раньше считалась малой гостиной, теперь же стала парадной, доносились оживленные голоса. Она располагалась в передней части дома, и из окон открывался красивый вид на озеро и подъездную аллею. Войдя в гостиную, Памела застала семью за чаем. Домашние собрались полукругом у низкого столика, на котором тесно сгрудились поднос с серебряным чайным сервизом, тарелка небольших сэндвичей, блюдо с печеньем, большой кусок кекса с изюмом и еще какая-то еда под куполообразной серебряной крышкой. Ливви качала на коленях своего малыша, из дверного проема за ней тревожно наблюдала няня. Обе собаки разлеглись у ног лорда Вестерхэма. Всегда настороженная Мисси, услышав шаги Памелы, навострила уши, вскочила и завиляла хвостом.

– Памма приехала! – Фиби заметила сестру первой, расплылась в улыбке, и это согрело сердце Памелы.

– Здравствуй, милая. Добро пожаловать домой! – Лорд Вестерхэм тоже широко улыбнулся, увидев дочь, и протянул к ней руки.

Памела подошла и поцеловала отца в щеку.

– Здравствуй, Па, – сказала она и оглядела собравшихся в гостиной. – Привет, Фибс. Ма, Ливви. С тобой я уже поздоровалась, Дайдо.

– Причем очень тепло, насколько я припоминаю, – съязвила Диана. На ней снова были брюки, на этот раз ярко-синие, и белая блузка, завязанная на талии. В таком виде Дайдо смахивала на принарядившуюся девушку с фермы.