Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
Вдруг почувствовал под ногами черную густую кашу и бросился к выходу. Уже в коридоре эта жижа загустела и стала походить на строительный бетон, она поглотила меня до колен, я практически топтался на месте, пытаясь переставить вперед ногу, но у меня ничего не получалось. Я успел добраться до холла на первом этаже, схватился рукой за перила лестницы и выдернул правую босую ногу, затем зацепился другой рукой, подтянулся к лестнице и выдернул вторую, бежать можно было только вверх, первый этаж на глазах исчезал в черной густой дыре, что поглощала все на своем пути.
«Если бы я обратил внимание на время и вышел на улицу тремя минутами раньше, то остался бы жив этой ночью», – думал я, взбираясь вверх по бессчетному количеству ступенек, что росли передо мной, а сзади, ничуть не отставая, ползла черная лава. Я понял, что вляпался по полной программе, но не сейчас, а в тот день, в тот злосчастный первый день после новогодних каникул.
Черная лава бурлила и безжалостно нагоняла мои босые ступни, обжигая их, словно раскаленный метал. Ступеньки, будто издеваясь, росли передо мной не переставая. Я затруднялся сосчитать точно, сколько десятков лестничных проемов мне удалось преодолеть. Силы кончились, и я упал. Лава подползла ближе, вспыхнул огонь, его языки жадно облизывали мое тело, корчась от боли, я все же открыл глаза, в попытке спастись схватился за верхнюю ступеньку, поднял голову и увидел, что передо мной стоят санки. Они смотрят на меня своей зловещей деревянной улыбкой, напоминая о том дне, когда я поджег их и оставил гореть, радуясь, что избавился навсегда.
Я очнулся, когда в окне появились первые призрачные проблески рассвета, и зашелся сухим беспрерывным кашлем. Кое-где еще дымились маленькие угольки, черные, опаленные ступеньки впивались в мою спину и причиняли жуткую боль. Я поднялся, подо мной остался чистый след. Я спустился в туалет и начал жадно пить сырую воду, впервые почувствовав резкий металлический привкус. Стены вновь стали синими, полы деревянными, ступеньки серыми. Я осмотрелся, затем поднялся в архив, чтобы еще раз взглянуть на дело Марии, но, к удивлению, не нашел его. Я еще раз все осмотрел – папки не было. Наверно, я, торопясь, сунул ее в другое место. Время поджимало, с минуты на минуту в школе забурлит привычная дневная жизнь, я закрыл за собой дверь и предусмотрительно покинул помещение.
12:00.
Бабушка приготовила борщ, пироги, картошку в сметане, котлеты с рисом, булочки с вареньем, салат, компот и творожную запеканку. Чтобы она не волновалась, я съел максимум, а остальное оставил на ужин.
– Мне пора на занятия, – сказал я и поблагодарил ее за вкусный обед.
– Ты же только что пришел! – возмутилась бабушка.
– Это дополнительные, – объяснил я, меняя в фонарике батарейки на новые, затем собрался и ушел по указанному в личном деле адресу учительницы по биологии.
«Сегодня все как и всегда, но санки не пропали днем, как это происходило обычно, они продолжали стоять в кладовке с хламом, куда спрятал их утром, – анализировал я в пути. – Марии вчера не было, но сегодня, вероятно, она в школе, только я вот не могу там показаться, так как уже идет пятый урок и мой день считается прогулом. Возможно, мне удастся подкараулить ее у школы на обратном пути».
Адрес привел меня в центр города на улицу Ленина, в тот самый дом, на который я смотрел из окна отделения милиции, когда меня загребли. «Очень символично», – подумал я и натянул свою маскировочную кепку поглубже, не желая быть узнанным.
Я барабанил кулаком в глухую кожаную дверь и только после третьей канонады услышал скрип деревянного пола за дверью. Она открыла не сразу, а после тщательного допроса о целях моего визита. Я придумал, что делаю стенгазету, в которой хочу рассказать об истории нашей школы, и пришел, чтобы узнать все из первых уст. Биологичка впустила меня и предложила чай. Я отказался, потому что не хотел ее напрягать и вообще не хотел чай, испытывая сытость после плотного обеда.
Она поведала мне много всего интересного, подтвердив голословно те факты, которые я тайком прочел в школьном архиве. Оказывается, здание школы перестраивали не один раз, а несколько, в той части, что снесли, находились заваленные подвалы, в которых очень давно располагалась кузница. Я плавно перешел от здания к пропавшей девочке. Она сразу вспомнила ее, и на старых, сморщенных глазах выступили влажные воспоминания прошлого. Я будто через ее сознание проник в прошлое, представляя тот день как наяву:
– Помню тот день, когда она пришла ко мне в класс последний раз, волосы заплетены в косы, лицо бледное, мне тогда показалось, что девочка сильно обеспокоена. Маша училась в моем классе два года, ох была вредная, с характером, но все хорошо усваивала. Была у нее и старшая сестра, похожая на нее как две капли воды, только выше. Маша носила голубое пальто, а Надя – красное. Девочки не любили друг друга, всегда ябедничали и соперничали. Когда Маша пропала, Надя ничуть не сожалела об этом, а наоборот. Долго тогда ее искали, лет пять или семь, – старушка наклонила трясущуюся седую голову, – отец обезумел от горя, когда под весенним талым снегом лесник нашел ее голубое пальтишко. Но тела не было, поиски продолжали, хотя так ничего и не обнаружили.
– А санки? Вы помните ее санки? – сосредоточенно продолжил я расспрос.
Она напрягла брови, подумала:
– Нет, санки не знаю.
А потом вдруг ее лицо немного изменилось:
– У Наденьки были санки. Но я их уже и не вспомню.
– А кто готовил еду в то время?
– Раныпе-то в школах не готовили, это сейчас там кухня, – улыбнулась она. – Была у нас контуженая после войны, взяли ее мыть пол, а потом, когда отстроили новое здание, там она и пригодилась.
– Тоже Мария?
– Да, тоже! – старушка устала и начала засыпать прямо в процессе разговора.
– Она была молодая?
– Да нет, уже в годах. Все узнал? – спросила она в конце.
Я понял, что мне пора уходить, хотя вопросов у меня созрело еще больше, чем было.
– Да, большое вам спасибо, я закрою за собой, не вставайте.
Дверь с хрустом захлопнулась, я спустился вниз и пошел к школе. «Как кухарка могла быть в возрасте в 1952 году, если она в возрасте сейчас?» – не складывается, но я чувствую близость к разгадке. «Санки принадлежали двум сестрам, одна пропала, вторая осталась – значит, это она и есть. Кухарка – это Надя, а санки принадлежат Марии, ей нужно их и вернуть. Осталось понять, как это сделать и куда она пропала» – мое умозаключение сегодняшнего дня.
Я вернулся к школе в половине пятого. Сейчас в здании еще много людей и прокрасться незаметно вряд ли получится. Я спрятался в школьном парке между горкой и крепостью, что построили ребята на прошлой неделе, она немного растаяла и перекосилась, создав отличное убежище для меня. Я дождался, когда несколько учителей вышли из школы, и решил обойти здание с внутренней стороны, там, где раньше стояла самая старая деревянная часть. Примерное место, где лежала бетонная плита, было полностью покрыто толстым, хорошо утрамбованным слоем снега, но меня это не остановило, я начал копать. Рыл руками, разбивал пристывшую ледяную корку сапогом и наконец-то добрался до земли. Понял, что рою в неверном месте, и сместился на метр влево. Там тоже ничего не обнаружил. Мои промахи, словно пулевые отверстия, украсили поверхность заднего школьного двора. Световой день начал угасать. Небо налилось синевой, месяц побелел и сдвинулся вправо. Я немного отошел и, напрягшись, вспомнил лето, а именно место, где лежит эта чертова плита.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
