Книга Тьма на окраинах города - Адам Кристофер

Оди нахмурила лоб, прищурилась, однако без промедления взялась за третью вафлю «Эгго». Несколько минут они оба ели молча. Потом девочка снова заговорила:

– Это было странно.

– Что именно?

– Лерой пришел… капитан заставил тебя поговорить с ним. – Она подняла глаза на отца. – Он знал про карточку.

Хоппер улыбнулся и указал вилкой в сторону Оди.

– Молодец, дружочек. Хорошее внимание к деталям. Да, капитан действительно знал про карточку, потому что Лерой начал размахивать ею, как только оказался у нас в участке. Полицейский, который позвонил капитану, упомянул об этом, поэтому тот и выбрал меня. Но ничего не сказал, даже с глазу на глаз – он знал, что нельзя вмешиваться. Капитану тоже очень не понравилось, что дело забрали у полиции, однако он ничего не мог с этим поделать. И помни, он тоже не знал о спецоперации, пока мы с Делгадо это не выяснили. Позже он мне рассказал, как обстояло дело.

Оди кивнула (видимо, такой ответ ее удовлетворил) и продолжила есть.

Потом она спросила:

– А быть полицейским – опасно?

Хоппер нахмурился.

– Бывает, да.

– Вы пытаетесь остановить людей, которые убивают.

– Трудно остановить их до того, как они совершат убийство. Поэтому обычно наша работа – вычислить преступников, когда все уже случилось.

– Чтобы они не сделали этого снова?

Хоппер пожал плечами.

– Не всегда. «Карточное» дело было особым случаем. Когда расследуешь преступления так называемого серийного убийцы, то обычно он убивает, пока его не остановят. Так что да, в этом случае ты пытаешься предотвратить новые убийства. Но такие расследования – редкость, и большинство детективов с ними не сталкиваются.

– Вы ищете плохих людей.

– Совершенно верно.

– Плохих людей, которые могут причинить зло, – добавила Оди и посмотрела на него, словно в ожидании продолжения.

Хоппер сам не знал, может ли он сказать что-то еще. Вопрос был прост, а вот ответ… намного сложнее. Он вздохнул.

– Да. Быть полицейским – значит иметь дело с плохими людьми и опасными ситуациями. Это часть нашей работы, но не единственная. Еще я помогаю людям. Ты и сама об этом знаешь. Например, я помог тебе.

Хоппер умолк. Он вдруг понял: неужели сегодня Оди впервые по-настоящему задумалась о его жизни и работе?

И что еще важней, ее заинтересовало, как то и другое было связано с ней. Не только в прошлом, когда они сражались с Демогоргоном и Свежевателем Разума, но и сейчас, когда они движутся к общему будущему. Как повлияет на нее жизнь Хоппера и его работа?

«Наше общее будущее».

Хоппер сморгнул слезу. Перед ним сидела его приемная дочь, чья жизнь до недавнего времени состояла сплошь из страха и боли.

Оди взяла со стола пустой стакан и протянула Хопперу. Тот улыбнулся, взял его и без возражений ушел на кухню. Вскоре он вернулся с газировкой «Кул Эйд»[31].

Девочка отпила и поставила стакан на стол.

– Опасная работа… – проговорила она.

Хоппер приподнял брови. У Оди потихоньку складывался следующий вопрос. Поразительно видеть ее попытки разобраться в понятиях, которые должны быть простыми для девочки ее возраста, но о которых она никогда не задумывалась. Вот уже не в первый раз Хоппер мысленно проклинал Бреннера. Однако… Оди менялась к лучшему. Хоппер это видел. Он очень старался научить ее всему, но понимал, что дело пойдет лучше, когда Оди по-настоящему интегрируется обратно в реальный мир. Но об этом он будет беспокоиться потом. Сейчас же она сидела перед ним и морщилась, как от боли, пытаясь подобрать верные слова.

Оди покачала головой.

– Хотел быть полицейским… – Она попыталась подойти к задаче под другим углом.

И тут Хоппера озарило. Он вдруг вспомнил одну словесную игру, когда требуется соединить два утверждения и сделать из них логическое заключение. Мужчина с улыбкой откинулся на спинку стула.

– Если быть полицейским – опасно, а я все равно хотел им быть, то зачем мне такая опасная работа? – подсказал он.

Оди кивнула и расслабилась. Замешательство (или даже больше – отчаяние!) немедленно испарилось с ее лица. Она снова отпила из стакана и теперь совершенно спокойно ждала ответа. Конечно, ее беспокоила вовсе не опасность. Хоппер знал это. Он также понимал, что частично такое отношение связано с ее детством в лаборатории, а частично – с тем, что она умела… в общем, защищаться.

Но возможно, сейчас, слушая его рассказ, она начала осознавать, что иногда люди намеренно подвергают себя опасности.

«Она учится. Учится».

– В общем, да, – ответил Хоппер, – моя работа бывает опасной, но я решил стать полицейским не поэтому. Я выбрал эту профессию, чтобы помогать людям. Защищать их. Да, на свете есть и плохие люди, но и хороших тоже немало. И хорошие люди могут совершать правильные поступки, если очень захотят, даже если для этого нужно подвергнуть себя некоторой опасности. Однако именно поэтому я знал, что хочу быть полицейским. У меня были опыт и умения, чтобы справиться с опасностью, и при этом я мог совершать как можно больше правильных и хороших поступков.

Оди смотрела ему в глаза. Прошла секунда, вторая, третья… Потом девочка кивнула и сделала большой глоток газировки.

– И помни, – сказал Хоппер, – история заканчивается хорошо. Я же сейчас здесь, верно? Значит, со мной ничего не случилось. А теперь скажи, ты сама-то как? Хочешь, чтобы я рассказывал дальше?

Оди улыбнулась, кивнула и подтолкнула вперед пустую тарелку.

– Нужно еще «Эгго».

– Сейчас разогрею.