– Нет. Мы избавились от него. Давно. Но на лодку к нам все равно нельзя.
– Врет, – не сдавался Батон.
– Миша, угомонись… Почему?
– Нет стопроцентной уверенности, что наше судно полностью очищено. Несколько раз мы принимали людей на борт, но все они неминуемо погибали. В то время как мы живы до сих пор.
– Когда это было?
– Последний раз в две тысячи восемнадцатом. Мы не хотим возможных смертей, капитан, но сами не представляем угрозы вне корабля.
– Допустим. И где вы были все это время? Что делали?
– Первое время были предоставлены сами себе, пока бушевала зараза. Потом, когда она стала сходить на нет, плавали, продолжая вынужденную автономку. Иногда приставали к обнаруженным поселениям, но нас довольно быстро прогоняли, когда неминуемо всплывала информация о вирусе. Те, у кого сохранилась техника, передавали о нас соседям. Мы стали изгоями. В одном месте показалось, что наши мытарства подошли к концу – неожиданно из всех динамиков внутренней связи стали доноситься любимые песни членов команды, которые пели голоса их… мертвых жен. Моя Рита тоже напевала мне. Eagles «Hotel California», которую мы слушали в наше первое свидание. Это было настоящим кошмаром. Ядом, порождением безумия, как в сказаниях о сиренах Одиссея. Мы тогда проходили Багамы, но не решились подняться на палубу.
– Бермудский треугольник, – пробормотал Тарас. Батон пожал плечами.
– В конце концов ничего не оставалось, как обосноваться на одном удаленном острове, где обитало племя туземцев. Они приняли нас за богов, пришедших на землю после конца времен.
– Вот и сидели бы там, – сказал Батон.
– Сперва нам удавалось кое-как жить, пока и те несчастные не стали умирать один за другим, – продолжал рассказывать Соулс. – Полагая, что мы наслали на них проклятие, вожди ополчились, и мы вынуждены были снова уйти, понимая, что запас хода реактора рано или поздно должен закончится, – собравшиеся в радиорубке переглянулись. – К тому же мы были постоянно ограничены ресурсами провианта, который худо-бедно до сегодняшнего дня удавалось пополнять. Мы стали искать место, где могли бы окончательно стать на якорь. Так через какое-то время был обнаружен Объединенный Флот – десятки гражданских и военных кораблей, достигших соглашения и дрейфующих вместе в океане.
– Не слышали о таком.
– И тем не менее они есть. Как и всегда до этого, нас приняли достаточно тепло, еще одно рабочее судно вызвало у руководства Флота понятный интерес. Лодку проверили и прямой угрозы не обнаружили. Но потом то ли по совпадению, то ли… В общем, несколько человек заболели, и нам опять пришлось уходить. В мире сохранилось множество очагов жизни – уверен, вы сами знаете, раз смогли добраться сюда. Но для нас нигде не находилось места. Флот был нашей последней надеждой, но и от нее пришлось отказаться.
– Что вам нужно здесь?
– Лодка утомлена скитаниями. К тому же нам так и не удалось своими силами как следует ее восстановить. Все чаще случаются различные неполадки, реактор вот-вот откажет. И я не хочу в этот момент оказаться в открытом море на милости случая и течений, беспомощно ожидая, когда «Веракрус» превратится в плавучий склеп. Мы думали поселиться здесь, потому что этот климат лучше всего подходит для нас из-за ситуации с вирусом. Понимаете, наш цвет кожи изменился, волосы у некоторых растут клочками. Мы не можем больше так… существовать.
– Они подошли и остановились на указанном расстоянии, – доложили по внутренней связи. – Свет не выключают. Это надо видеть, капитан. Как они до сих пор не пошли на дно рыб кормить… Еще судно окружено бурой пленкой, на топливо похоже.
– Добро, – ответил Тарас. – У вас утечка?
– Что?
– Видим вокруг вас пленку, похожую на топливо.
– Мы не знаем, что это, – взволнованно ответил Соулс. – Она появилась несколько дней назад и с тех пор не пропадает. Иногда кажется, что в ней есть что-то живое.
– Солярик на огонек заглянул, – улыбнулся Тарас, переглянувшись с Батоном. – Жив курилка.
– Скаламбурил на пять, – осклабился охотник. – Интересно, они сами плыли или он их приволок?
– Кто? – Слушавший по связи Соулс не разобрал незнакомое имя.
– Разумные горюче-смазочные материалы. Или Солярик. Так его зовут. Он из наших краев, с Кравцовского месторождения.
– Он опасен?
– Как сказать. Иногда бывает весьма симпатичен, – объяснил Тарас, и веско добавил: – К друзьям.
Американец молчал, явно не зная, как отнестись к такому ответу.
– Вы еще на плаву. Так что считайте, он дал вам шанс подружиться. Но если обидите, пеняйте на себя. И не смолите рядом.
– Понял вас.
– Ладно, продолжим. Если все действительно так, вашей доле не позавидуешь.
– Поэтому мы ничего не скрываем и говорим прямо. Это наш единственный шанс выжить. Мы увидели маяк и пошли на свет, чтобы в последний раз попросить убежища. Все Фареры населены?
– Насколько мы знаем. Здесь обосновались представители многих народностей. Наш реактор пока на ходу и позволил перевезти сюда всю общину из калининградской области. Теперь мы на приколе, а оставшаяся энергия обеспечивает здешнее селение. Местное руководство нас приняло, хоть и не без оговорок, но живем.
– Ты карты-то все не мечи, – предупредил Батон.
– Мы не займем много места.
– Места, – усмехнулся Тарас. – Места достаточно. Только никто вам вот так сходу крышу не предоставит и постель не застелит. Мы сами отстраиваемся. Трудимся, возводим дома. Здесь хоть и благоприятнее, чем в других странах, но правила строгие, намного строже других. Это все-таки архипелаг в открытом море, у черта на рогах. Ничего на раз тут не делается. К тому же у нас сейчас неожиданные проблемы местного характера.
– Мы готовы работать.
– Не сомневаюсь. Но после всего услышанного мы не можем вас вот так сразу пустить. Нужно все проверить, передать руководству острова и обязательно осмотреть ваше судно. Может, его необходимо немедленно затопить.
– Это угроза, капитан?
– Нет. Пока нет. В данный момент это один из пунктов, который будет вынесен на повестку. Просто примите к сведению. К тому же я представитель другой страны и не имею права принимать серьезные и уж тем более настолько серьезные решения, не поставив в известность и не узнав мнение «Братства пара».
– Какие будут ваши действия?
– Я доложу о вас кому следует. До этого момента вы остаетесь на месте и не предпринимаете никаких действий, пока мы снова не выйдем с вами на связь. Любые движения с вашей стороны без согласования с нами до того момента будут расценены как прямая агрессия и повлекут определенные меры. Какие, думаю, вы понимаете сами. Это ясно?
– Предельно, капитан.
– Да и Солярик вас покараулит. Сколько вас?
