– Конечно, – проговорила она совсем уже другим тоном, отодвигаясь на самый край кушетки и указывая ему место на другом краю. Ей требуется некоторое время, чтобы прийти в себя. – Можете вы пересказать все это еще раз? – У нее словно камень с души свалился – он давил на нее все эти дни.
– Тут особенно и пересказывать нечего… разве что… я принял окончательное решение и позвонил во вторник вам, чтобы…
– Справиться о посылке! – неизвестно почему выпалила она вдруг. – Вы позвонили узнать – ведь вы ее так ждали.
– Ну-у… – Несколько, видимо, смущенный, он не стал вдаваться в подробности. – Я позвонил и по вашему тону сразу понял – второе письмо еще не получено.
– А вы позвонили ему, чтобы в этом убедиться?
– Я позвонил вам, – поправил Хантер. – До этого мне и в голову не приходило, что письма могут прийти в разное время. Хотя… и об этом следовало подумать. Как видите, у меня не было необходимости звонить Йоланду. Он и сам мог мне позвонить, если бы нашел это нужным.
Насколько Пернел знала Майка, он, получив личное послание от Хантера, да еще с положительным ответом, вне себя от радости, тут же бросился бы к телефону.
– А он? Разве он не позвонил?
Здорово же она ошибалась! Как ее угораздило внушить себе, что Хантер мог поступить по-свински?! Она не смела даже думать…
– Позвонил, но я был занят, на совещании.
Уж не приехал ли он в Чамлей-Эдж во время перерыва? – мелькнула у нее догадка. Ведь Майк наверняка позвонил сразу…
– Когда я освободился, мой секретарь, по просьбе Йоланда, передал мне его точные слова – что он «безумно счастлив»… ну и еще множество восторженных благодарностей.
«О, Хантер! – думала Пернел. – Мне бы попросить у тебя прощения за то слово – «позлорадствовать»…» Но вместо этого у нее почему-то выскочило:
– Бедный Майк! Сколько ему пришлось пережить, дожидаясь ответа.
– Ну, не он один попадает в такое положение.
Резкий ответ… видно, не очень-то его волнует, что все ее симпатии, как она старается показать, отданы шефу. Конечно, это совсем не так. Попади Хантер в беду (а в какую он, такой умный, уверенный, может попасть беду?), она бы из себя вышла, лишь бы помочь ему!
– А что… разве вам тоже… пришлось пережить какие-то неприятности?
– Да нет. Теперь-то, думаю, все в порядке, – успокоил он ее, прежде чем она успела выразить готовность все для него сделать. Впрочем, он тут же снова дал ей повод для тревожных раздумий: – Вы, с вашим ледяным тоном по телефону в прошлый вторник, не очень-то помогли делу.
Какой-то есть скрытый смысл в его словах – уж очень он осторожно (для его обычной манеры говорить) их произносит.
– Я… я что-то не совсем понимаю.
Как тон ее телефонного разговора мог повлиять на его деловые удачи или неудачи?
– Да неужели вы до сих пор не поняли: будь на вашем месте другая – стал бы я этим заниматься?!
В горле у нее пересохло – ни вздохнуть, ни охнуть, ни сглотнуть. «Я глупа, вот и все!» – злилась она на себя. Хантер, конечно, имеет в виду не ее как таковую, а Пернел Ричардс – секретаря Майка Йоланда. Ну, или просто соседку по дому… Мысли ее путались. Что ему сказать? О чем это он?
– Не… не стали бы «этим заниматься»?
– Да нет… то есть… скорее всего, стал бы. Но вы!.. Как вы могли подумать, что я способен поступить подобным образом? То есть звонить, «чтобы еще раз позлорадствовать»? Черт побери! Неудивительно, что я был зол на вас.
– А я… я думала… – Больше она ничего сказать не смогла. «Зол»… Да он прямо кипел! – Но… почему? За что? – все же выдавила Пернел.
Хантер повернулся к ней и пристально разглядывал ее своими темными глазами, как будто пытаясь проникнуть в самую глубину ее души.
– А вы не догадываетесь?
Голос его прозвучал очень спокойно – и сердце Пернел сделало бешеный кульбит. «Будь на вашем месте другая…» Что он, собственно, имел в виду? Ее мнение… о чем? Так он хоть в какой-то степени ценит ее? Но она немедленно отвергла эту идею: не может быть, незачем лелеять несбыточные мечты! Она сама так его любит, – естественно, лезут в голову всякие мысли: а что, если и он к ней не совсем равнодушен? Интересно, какое у него сейчас выражение лица… Надо решиться взглянуть на него, хотя бы украдкой. О, как напряженно он следит за ней – ждет ответа.
– Но я… хм… не умею разгадывать загадки.
Ничего лучшего Пернел не удалось придумать.
По-видимому, он несколько обескуражен. Что же дальше?
– Так что, начнем все с самого начала? – с какой-то безнадежностью вздохнул он, явно готовясь к серьезному разговору.
Она чувствовала – ее охватывает волнение, такое, как никогда в жизни. В висках стучало, разум будто отключился, даже инстинкт подводил. О чем хочет он говорить с ней? Нет, она плохая отгадчица – пусть выкладывает все начистоту.
– Возможно, «с самого начала» – то, что нужно.
Как хорош этот долгий-долгий, пристальный взгляд… его темных глаз… Он придвинулся к ней поближе, все еще собираясь с духом, – видно, ему тоже нелегко.
– Раз вы хотите – ладно, пусть будет с самого начала. Итак… В конце прошлого года я был целиком и полностью погружен в бизнес. Мне нравилось много работать… горстями хватать эту работу, жить в деловом, безупречном Лондоне. И тогда я все больше стал задумываться: а зачем? Какой смысл в этой моей «полной», размеренной жизни?
– «Смысл… жизни»?
Пернел тронула и поразила его откровенность, – это похоже на начало давно обдуманной исповеди. Хантер открывался ей с совсем новой стороны. Во всех их серьезных или полушутливых стычках они никогда не касались важных тем. И вот теперь он впервые заговорил о потаенном, сокровенном.
– Да, именно так. Я чувствовал – чего-то не хватает в моем тщательно взвешенном существовании. В бизнесе я добился многого, использовал, пожалуй, все свои возможности… Ну, на данном этапе. Так не попробовать ли взглянуть на свое бытие… с другой стороны?
– И потому вы… купили Миртл-коттедж?
О, она поняла его, вполне, – ведь и ей приходилось испытывать нечто похожее. И как это ей взбрело в голову, что она его ненавидит?!
Он взглянул на нее как-то по-новому – с ласковой теплотой и благодарностью за понимание – и продолжал:
– А ведь как это приятно – иметь небольшой дом в сельской местности! Я всю жизнь упорно трудился, часто без отдыха, без выходных. Можно теперь что-то изменить, пожить как-то иначе. Только… я не был, конечно, уверен, что после лондонского водоворота сумею принять тишину, уют, уединение – всю эту идиллию. – Он помолчал немного. – Так или иначе, но, найдя эту… безветренную гавань, я, прежде всего, пригласил архитектора. Надо же все здесь привести в порядок, и по своему вкусу. И вдруг является вот это… потрясающее существо женского рода – я таких никогда прежде и не встречал, – этакая амазонка, подлетает к моим же собственным воротам, вопрошает: «Собираетесь все разрушить, Тримейн?» – да еще честит меня «плутом». Я, мол, у нее «выхватил из-под носа» Миртл-коттедж!
