– От имени Доринды мы все вам низко кланяемся.
Камилла залилась краской, когда пили за ее здоровье, а затем, уже в который раз за время ужина, невольно перевела взгляд на графа. Он сидел во главе стола и в кои-то веки, казалось, был в ладу с остальными членами семьи. Доринда, которую посадили справа от него, даже вызвала у него улыбку, принявшись рассказывать длинную историю о мрачной участи, которая, как она надеялась, постигнет Герти Фитцсиммонс. Начиналась эта история с того, что почтовая карета потеряет колесо и сорвется с обрыва (разумеется, всем пассажирам, кроме Герти, удастся спастись). Далее она рассказала, как Герти будет убита разбойниками с большой дороги и ее тело будут клевать птицы, потом она утонет во время небывало сильной грозы и заблудится в болотистом лесу, где водятся привидения.
– И не забудь про пчел, – прибавила Камилла, проглотив последний кусочек восхитительного пирога с начинкой из ягод. – В лесу она наткнется на рой пчел, которые будут жалить ее часами, гоняя по темному лесу.
– А потом, – добавил Джеймс, вдохновленный этой сказкой, – она свалится в глубокую черную яму, полную змей, которые обовьются вокруг ее шеи.
Доринда повернулась к Джереду, глаза ее выжидательно горели.
– Теперь твоя очередь.
– И пауки заползут в эту яму и оплетут ее паутиной, пока она будет сражаться со змеями, – весело произнес тот.
Доринда захлопала в ладоши.
– Лорд Кирби?
Кирби допил остаток вина в бокале и подмигнул сперва Камилле, потом девочке.
– Естественно, – сказал он, – королева пауков заползет в яму и откусит Герти все ее толстые пальцы на ногах, один за другим.
Рассказ подхватила Шарлотта.
– А когда пауки с ней покончат, – произнесла она своим нежным, красивым голосом, – ужасные, красноглазые летучие мыши слетят вниз и запутаются в ее волосах.
– А потом, – закончил Филип, когда его младшая сестра с готовностью повернулась к нему и он увидел, что все эти страшные истории заставляют быстро потускнеть кошмарный образ Герти, превращая его в комичный персонаж, – потом летучие мыши унесут ее в пещеру злого волшебника, который будет держать ее в плену до конца дней, в клетке, полной крыс, ящериц и волков, и каждый вечер, когда пробьет полночь, все лесные создания на много миль кругом будут слышать ее жалобные вопли.
– Здорово. – Доринда сияла. Ее серые глаза горели почти так же ярко, как свечи в золотой люстре над головой. – Надеюсь, все это сбудется.
– Что за кровожадный маленький вампир! – ахнула Камилла, рассмеявшись.
Граф широко улыбнулся. У него обезоруживающая улыбка, заметила Камилла.
– Мы, Одли, придерживаемся правила всегда мстить сторицей нашим врагам. Все началось, когда прапрадедушка Эдвин, четвертый граф Уэсткотт, отрубил пальцы человеку, который пытался украсть его земли. – Глаза Камиллы широко раскрылись, но он небрежно продолжал: – А потом прапрадедушка Фергус проткнул мечом разбойника, который пытался стащить его изумрудную булавку для галстука и рубиновое кольцо-печатку. А моя собственная матушка однажды вылила бокал шампанского за шиворот одной герцогине, которая посмела высказать предположение, что мамины сорванцы-сыновья являются для нее суровым испытанием.
И Джеймс, и Джеред кивнули и рассмеялись, подтверждая его рассказ, и Камилла невольно тоже рассмеялась. Как было приятно знать, что все они – члены одной семьи, что они умеют за себя постоять и всегда держатся вместе. Наблюдая за ними во время ужина, Камилла видела, как они похожи друг на друга, их смуглую красоту, быстрый ум и силу, обаяние и прямоту. Поскольку она сама обладала прямотой и быстрым умом, то между ними вскоре установилась полная гармония, и время за ужином пролетело совершенно незаметно.
Теперь семейство Одли интересовало ее еще больше, чем прежде. Она снова и снова спрашивала себя, если они так любят друг друга, то откуда взялась эта пропасть, отделяющая Филипа от его младших братьев, эта напряженность в их отношениях, которая сейчас ослабела, пусть и ненадолго.
– Мы знаем, как защитить своих, – произнес в заключение Филип, поднимаясь из-за стола и предлагая Камилле руку. – Собственно говоря, – продолжал он, глядя на нее сверху вниз лукаво поблескивающими глазами, – Герти Фитцсиммонс повезло, что мы живем в так называемом цивилизованном обществе, иначе мы, возможно, разрешили бы Доринде проткнуть ее мечом. Тебе бы этого хотелось, а, Дори?
– И даже очень.
– Может быть, привезти ее обратно? – усмехнулся Джеймс, когда все последовали за Филипом и Камиллой к богато украшенной двухстворчатой двери из красного дерева.
– Нет, нет, достаточно, – воскликнула Шарлотта, беря под руку мужа и грустно качая головой. – Давайте больше не будем продолжать эту кровожадную тему, умоляю. Наверняка мисс Смит шокирована. Такие разговоры даже в шутливой форме, да еще при Доринде… это…
– Скандал? – хохотнул Джеред. – Это так похоже на нас, Шарлотта, вам уже следовало это понять. Родиться Одли – значит родиться сумасбродом, мы ничего не можем с этим поделать.
При этих словах Филип повернулся к нему, и его вдруг ставший мрачным взгляд на мгновение остановился на худощавом юном лице младшего брата. Потом он перевел взгляд на малышку Доринду, идущую рядом с ним.
– Молю Бога, чтобы в этом ты ошибался, Джеред.
Оживленное настроение пропало.
Направляясь вслед за остальными в золотую гостиную, прилегающую к библиотеке, Камилла внезапно очутилась в коридоре наедине с графом и Дориндой.
– Ты опять сердишься? – спросила Доринда брата, прижимаясь к Камилле, когда его взгляд, снова ставший ледяным, остановился на ней.
– Не на тебя, Доринда. – Его голос был на удивление мягким, в нем звучали грустные, почти печальные нотки. Филип махнул рукой Кейт, поджидавшей у лестницы, чтобы отвести девочку спать. – А теперь беги. Тебе необходим отдых, а я хочу поговорить наедине с мисс Смит.
– О, пожалуйста, – взмолилась Доринда, цепляясь за руку Камиллы. – Нельзя ли мисс Смит уложить меня в постель и что-нибудь рассказать на ночь? Она знает такие интересные истории! Я хочу еще послушать про мисс Моттерли и про эту ужасную женщину из работного дома. Ты знал, Филип, что мисс Смит жила в работном доме?
– Да, Доринда, – признался граф. – Я это знал. Но сейчас уже поздно. Не теряй даром времени. А не то мое терпение кончится, и даже доблестная мисс Смит не сможет тебя спасти.
Однако когда он произносил эти слова, в его глазах светилась любовь, и Доринда застенчиво улыбнулась ему и отправилась вместе с Кейт за своим котенком, который во время ужина спал у очага на кухне.
– Вы очень добры к ней, ваше сиятельство, – заметила Камилла, слегка опираясь на трость. – Она славная девочка и явно вас обожает.
– Правильнее было бы сказать, ненавидит, – поправил он. – Не пытайтесь меня надуть, мисс Смит. Я знаю, как относится ко мне Доринда.
