— Брать? Да. Заработать — определенно, не настолько уж горда.
— Спенс неглуп. Иначе просто не добился бы такого положения. Сомневаюсь, что он поверил этой идиотской истории о неразделенной любви ко мне.
— Ему лучше поверить, потому что я не позволю этому человеку снова лапать меня даже за все гольф-курорты мира, а неотразимый ты — мой предлог избавиться от него.
Тед вскинул брови и свернул на темную узкую дорогу, ведущую к ее временному жилищу.
— Может, тебе стоит передумать? Он достаточно порядочный парень и богат. Честно говоря, он мог бы стать ответом на твои молитвы.
— Если бы я собиралась повесить ценники на все свои женские причиндалы, нашла бы более привлекательного покупателя.
Теду понравилась шутка. Все еще улыбаясь, он подъехал к церкви. Мег открыла дверцу, чтобы выйти. Он положил руку на спинку ее сиденья и окинул Мег непроницаемым взглядом.
— Полагаю, я приглашен? Учитывая силу твоих чувств ко мне?
Ах, эти янтарные глаза, излучающие внимание и сочувствие. Полное понимание, глубочайшая признательность и прощение всех его грехов.
Опять эти его штучки! Мег трагически вздохнула.
— Мне нужно преодолеть тяготение к твоему совершенству, прежде чем я обрушу на тебя все сладострастие своей натуры.
— Оно так велико?
— Беспредельно.
Мег выскользнула из машины.
— Доброй ночи, Теодор. Прекрасных снов.
При слепящем свете фар она поднялась на крыльцо. Отперла дверь и вошла. Мрак окутал ее. Мрак, пустота и одиночество.
Мег не уволили, и это она посчитала огромным достижением, поскольку не могла удержаться от постоянных напоминаний игрокам о необходимости бросать пустые банки в специальные контейнеры для сбора металлов, а не просто в мусорные баки. Брюс Гарвин, отец Кайлы, подруги Берди, был настроен крайне враждебно, и Мег заподозрила, что ее оставили на работе исключительно благодаря интересу к ней Спенсера. Она также была глубоко благодарна за то, что новости о ее предполагаемом увлечении Тедом не распространились по городу. Очевидно, все участники вчерашней вечеринки решили держать язык за зубами: абсолютное чудо для маленького городка.
Войдя в магазинчик снеков, чтобы запастись льдом и напитками, она поздоровалась с Хейли. Та либо ушила рубашку поло, либо поменялась с кем-то на меньший размер, потому что очертания грудей ясно выделялись под тканью.
— Сегодня играет мистер Коллинз, — сообщила она, — а он любит «Гаторейд»[5]. Так что запаси побольше.
— Спасибо за подсказку.
Мег показала на выкладку шоколадных батончиков.
— Не возражаешь, если я возьму немного? Буду предлагать. Посмотрим, будут ли они продаваться.
— Разумеется. И если наткнешься на Теда, скажи, что мне нужно с ним поговорить.
Мег искренне понадеялась, что не наткнется на Теда.
— Он отключил мобильник, — пожаловалась Хейли, — а мне нужно купить ему продукты.
— Ты покупаешь ему продукты?
— Выполняю всякие поручения. Почту отправляю. Делаю все, на что у него не хватает времени. Я его личный помощник. Говорила же тебе!
— Верно. Говорила.
Мег скрыла веселую усмешку. Она выросла среди личных помощников, и все они делали куда больше, чем выполняли разовые поручения.
Вернувшись домой вечером, она открыла окна. Слава Богу, теперь больше нет нужды скрываться.
Она побежала к ручью, наскоро искупалась, а вернувшись, уселась на пол со скрещенными ногами и стала изучать бижутерию из числа забытых и невостребованных вещей, которую ей позволили взять из клуба. Она любила работать с украшениями, и последние дни ее одолевала одна идея. Достав древние щипчики с длинными щечками, найденные в кухонном столе, она принялась разбирать недорогой браслет с брелоками.
За окном послышался шум мотора. Вскоре в дверях появился Тед, неотразимый в синих слаксах и мятой серой спортивной рубашке.
— Никогда не слышал, что нужно стучаться?
— Никогда не слышала, что нельзя вламываться в чужие дома?
Открытый ворот рубашки обнажал ложбинку между ключицами. Засмотревшись на нее, Мег не сразу поняла смысл его слов. Но тут же опомнилась и потянула за колечко, прикрепленное к застежке браслета.
— Я получила эсэмэску от Люси.
— Мне все равно.
Он вошел в комнату, принося с собой тошнотворный запах неразбавленной святости.
— Она все еще не говорит, чем занимается и где находится.
Щипчики соскользнули. Она прихватила подушечку пальца и поморщилась.
— Твердит только, что террористы ее не захватили, так что я могу не беспокоиться.
— Повторяю: мне все равно.
Мег пососала палец.
— Не все равно, хотя брошенный жених должен был волноваться куда сильнее. Твоя гордость ранена, но сердце вроде бы осталось невредимым.
— Что ты знаешь о моем сердце?
Желание наговорить ему гадостей все еще не оставляло ее, и она, с трудом отведя глаза от его мерзкого распахнутого ворота, вспомнила сплетню, услышанную от Хейли.
— Не находишь, что в твоем возрасте жить с родителями немного стыдно?
— Я не живу с родителями.
— Достаточно близко от них. Твой дом на одном с ними участке.
— Участок достаточно большой, и им нравится, что я рядом!
В отличие от ее родителей, вышвырнувших дочь за дверь.
— Как мило! — пропела она. — И мамочка укладывает тебя в постельку?
— Ну, если попрошу… И не тебе шутить насчет мамочки.
— Верно. Но я не живу со своей.
Ей не нравилось, что он над ней навис, поэтому она поднялась с пола и подошла к единственному предмету мебели: уродливому креслу, оставленному Тедом при переезде.
— Что тебе нужно?
— Ничего. Просто расслабляюсь.
Он подошел к окну и провел пальцем по раме. Она присела на подлокотник кресла.
— Тяжелая у тебя жизнь. Ты действительно работаешь? То есть если не считать так называемых обязанностей мэра?
Вопрос, похоже, немало его развеселил.
— Разумеется, работаю. У меня есть стол, точилка для карандашей и все остальное.
— Где именно?
— Секрет.
— Чтобы держать женщин на расстоянии?
— Чтобы держать на расстоянии всех.
Мег обдумала это заявление.
— Я знаю, ты изобрел какую-то суперпрограмму, которая принесла тебе сотни миллиардов долларов. Но никто об этом не говорит. Что же у тебя за работа?
