– Лилиан!
– Прости, прости. Сделаем вид, что я этого не говорила.
Цайянь, шедший впереди, остановился перед трехъярусным зданием. Снаружи оно напоминало одну из небесных пагод, которые, согласно легендам, были построены, когда боги еще ходили по земле. Однако внутри оно ничем не отличалось от обычного музыкального дома. С балюстрад свисали шторы из бусин. Приватные комнаты стыдливо прятались за решетчатыми ширмами. Обещанная музыка – из струнных щипков и перебора – дрожала в воздухе. В атмосфере царившего здесь легкомыслия Хэсине стало еще тревожнее.
– Не смотрите никому в глаза, – приказал ей Цайянь, когда они переступили порог и зашли в вестибюль. – И не снимайте капюшоны, – добавил он и тут же опустил свой.
– Добро пожаловать в «Желтый лотос», – воскликнула хозяйка, пробираясь к ним через стайки раскрашенных девушек и юношей. Но, стоило ей подойти поближе, улыбка на ее круглом, как луна, лице поблекла. – А, – проговорила она, остановив взгляд на Цайяне. – Полагаю, вы впервые в нашем заведении?
Лилиан закашлялась.
– Посмотрим… – Хозяйка обвела куртизанок глазами. – Возможно, вам придется по вкусу Белый Пион…
– Мы пришли встретиться с девушкой по имени Серебряный Ирис, – перебил ее Цайянь.
Хозяйка нахмурилась.
– Серебряный Ирис – самая желанная артистка нашего дома.
– Я слышал об этом.
– Она в совершенстве освоила золотую триаду искусств: каллиграфию, музыку и танец.
– И об этом я слышал.
– Она придирчива в выборе посетителей, и ее время ограниченно. – Хозяйка наклонилась к Цайяню и длинным ногтем, покрытым изумрудным лаком, вытянула из его мантии торчащую нитку. – Такие, как вы, не стоят ее талантов.
Хэсина нервно сглотнула.
Не моргнув глазом, Цайянь достал парчовый кошелек.
– Этого достаточно?
Хозяйка выхватила его из руки Цайяня, ослабила шнурок и заглянула внутрь. Хэсина не могла прочесть ее мыслей по выражению лица, и, пока женщина взвешивала кошелек на унизанной кольцами руке, принцесса чувствовала, как ее тело покрывается потом.
Наконец хозяйка затянула шнурок.
– Идите за мной.
Она повела их по фиолетовым ступенькам из сандалового дерева и постучала в одну из множества дверей в коридоре второго этажа. Хэсине хотелось ущипнуть себя. Пять ночей подряд она мучилась вопросами. Правильно ли поступает? Совершает ли ошибку? Если да, то хватит ли ее злости, печали и эгоизма, чтобы все равно осуществить задуманное? Она не знала. Девушка уже зашла так далеко и по-прежнему не знала. Но теперь оставался лишь один вопрос: хватит ли ей храбрости, чтобы выслушать правду?
У Хэсины был готов ответ.
Хозяйка постучала снова, на этот раз сильнее, и из-за двери раздался хрипловатый голос:
– Да?
– К тебе гости.
– Сколько?
– Двое, – сказала Лилиан и прислонилась спиной к стене рядом с дверью. – Я останусь здесь.
– Они заплатили?
Хозяйка облизнула губы.
– Да.
– Тогда оставьте их здесь.
Когда хозяйка ушла, ничего не изменилось. Дверь не открылась. Демоны не выпрыгнули из-под потолочных балок, чтобы наказать гостей. Но, пока они ждали, в голове Хэсины рождались свои демоны. За ней с близнецами могли следить. Их могли узнать. Они могли…
Створки двери разъехались в стороны, и демоны разбежались. Хэсина посмотрела измене в лицо.
Оно было прекрасным. Вечно юным. Сияющим, словно жемчуг. Глаза под серебристыми веками, не задерживаясь на Хэсине, обратились к Цайяню. Нежно-розовые губы недовольно искривились, и на мгновение Хэсина задумалась: как Цайянь мог познакомиться с куртизанкой? Но тут Серебряный Ирис пригласила их в комнату и заперла за ними дверь. Стержни засова, вырезанные из слоновой кости, встали на свои места со звуком, походившим на последнюю ноту песни.
Порой, когда Хэсина нервничала, ей хотелось смеяться. Вот и сейчас она почувствовала, что теряет контроль над телом, и попыталась отвлечься от щекочущего ощущения в груди. Комната была заставлена вещами, и ей пришлось замедлить шаг, так что она могла осмотреться. На стенах висели пипы: изогнутые грифы с ладами из слоновой кости заканчивались завитками, струны были туго натянуты над походившими на грушу телами инструментов. Оставшееся место занимали свитки со двустишьями из восьми слов. К своему стыду, она узнала лишь одно – то, которое встречала в учебнике.
Вниз текут бурные воды,Вверх всплывают былые мечты.
– Я полагаю, нет нужды предлагать вам чай.
Услышав голос Серебряной, Хэсина едва не подскочила на месте. Так же, как и в ее имени, в нем звучал металл.
– Вы правы, – произнес Цайянь, останавливаясь перед дверью.
– Тогда давайте устроим небольшую демонстрацию.
«В ней нет необходимости», – хотела любезно и великодушно возразить Хэсина. Но то была ложь, и Серебряный Ирис об этом знала.
Куртизанка уже держала в руке шпильку, острую, словно игла. Она проткнула ей палец, а потом поднесла ее к незажженной свече. На фитиль упала капля крови.
Дымок.
Искра.
Вспышка.
Фитиль зажегся. Свеча загорелась голубым пламенем.
Комната поплыла перед глазами Хэсины. Очертания пламени размылись, но оно осталось голубым.
Голубым. Голубым. Голубым.
– Хороший фокус, вы не находите? – спросила Серебряный Ирис будничным тоном. Но взгляд куртизанки пронзал Хэсину насквозь и проникал в самую ее суть, обнажая правду: она происходила из рода убийц.
У Хэсины сжалось сердце. Ей не полагалось считать Одиннадцать героев жестокими. Благодаря им началась новая эпоха, добрее и справедливее ушедшей. Людей стали ценить за честный труд, а не за то, сколько пророков и знатных лиц было в их окружении. Законы теперь защищали права каждого – но только не пророков, которые в течение долгих веков манипулировали людьми. Смерть от тысячи порезов считалась милостью для них… и для тех, кто пользовался их даром за деньги.
Для таких, как Хэсина.
Обмотав палец носовым платком, Серебряный Ирис присела и жестом пригласила Хэсину присоединиться. Ощущая, как подгибаются колени, девушка опустилась на скамеечку с шелковым сиденьем. Она запоздало поняла, что так и не сняла капюшон. Теперь этот маскарад казался ей глупостью. Детской игрой. Она бросила на Цайяня вопросительный взгляд.
Но он не успел ничего сказать – Серебряный Ирис заговорила раньше.
– Итак, принцесса Хэсина. – Она скомкала окровавленный платок и бросила его в жаровню, стоявшую у их ног. Он вспыхнул и загорелся. – Что вы желаете увидеть?
