— Ваш сын? — неожиданно ласково спросил он.
— Да, — смягчилась Вера. — Его зовут Джулио.
— Слай незадолго до своей гибели писал маме, что он должен родиться. Мне бы очень хотелось с ним познакомиться.
Своим присутствием он, по меньшей мере, нервировал Веру, которая смотрела на него и никак не могла насмотреться. Однако она решила, что время вопросов еще не настало.
— Пожалуйста… Вот сюда, — сказала она и жестом пригласила его следовать за ней.
Джулио смотрел на Нино широко открытыми глазами, отчего тому сразу же стало ясно, что Вера обычно не приглашала домой мужчин.
— Кто ты? — спросил малыш, как завороженный глядя на темноволосого гостя.
Для Нино мальчик, несмотря на унаследованные от матери зеленые глаза, казался живым воплощением младшего брата. Испачканные в кетчупе губки малыша лишь усиливали сходство. Почему он никогда не чувствовал ничего подобного к другому своему племяннику, сыну Сильваны? А этот… он с трудом удерживался, чтобы не схватить его в объятия и не прижать к груди.
— Это дядя Нино, брат твоего папы, — сказала Вера, не дождавшись ответа самого Нино.
Джулио знал своего отца только по фотографиям, а у Веры не было братьев, так что четырехлетний Джулио не понял, кем ему приходится незнакомый дядя, и продолжал пристально вглядываться в него.
Нино без тени снисходительной улыбки взял его пухлую ручку в свою и пожал ее, словно познакомился с взрослым мужчиной.
— Счастлив, что встретился с тобой, малыш, — сказал он. — Ты — красивый мальчик, и если нравом пошел в отца, то вырастешь не только красивым, но и смелым, любящим мужчиной.
Взглянув на Веру, он заметил слезы у нее на глазах.
— Вы ужинали… — тихо произнес он, чувствуя странную печаль оттого, что приличия требовали от него немедленно покинуть едва найденных родственников. — Пожалуй, я сейчас уйду и загляну к вам позднее…
Как бы он ни взбаламутил чувства Веры, она совсем не хотела, чтобы он ушел. Кроме Джулио и родителей, которые вечно пропадали на археологических раскопках, у нее не было ни одного родного человека на всей земле. Нино одолел ее недоверчивость своим небезразличным отношением к Слаю и к Джулио.
— Это ни к чему, — возразила Вера, доставая из шкафа второй бокал. — Если вы еще не ели, то, пожалуйста, присоединяйтесь к нам.
Нино просиял, и даже следа, возможно, воображаемой Верой жесткости не осталось на его лице.
— Вы не против? Я с удовольствием. Надеюсь, вы вправду не возражаете… — Он с удивлением посмотрел на тарелку Джулио. — Ничего, если я предпочту салат вашему спагетти? Такой соус я как будто еще не пробовал…
Вера уже ощущала полную раскованность в его присутствии и не обиделась на его слова.
— Джулио нравится. — Она пожала плечами. — Я совсем не умела готовить, когда вышла замуж за вашего брата. Потом кое-чему научилась. А теперь какая разница?
Взяв тарелки и бокалы, они устроились за столом, и Нино одобрил молодое сухое вино. Пока они ели, Вера рассказывала о своей жизни со Слаем, припоминала случаи, которые были известны Нино от самого брата, потом заговорила о рождении Джулио и о своей карьере, стараясь не подать виду, как ее тяготит одиночество. Но он, видимо, почувствовал это. Хотя у нее было твердое убеждение, что он способен на непримиримую ярость, она ощущала в нем нежность и то понимание, которое редко приходит к людям, встретившимся в первый раз.
По Нино было видно, что он человек богатый и привык к другой обстановке, к дорогому серебру, старинному хрусталю, уникальному фарфору, поэтому в прелестной, но скромной кухне Веры он смотрелся не на своем месте, но естественным поведением почти тотчас доказал, что одинаково привык и к дворцам, и к забегаловкам.
Когда в их беседе наступали паузы, Нино внимательно приглядывался к Джулио и осматривал кухню, словно набираясь знаний в преддверии предстоящего серьезного разговора. В какой-то момент его рука легла на ее блокнот с набросками, и он как будто случайно принялся листать его; правда, Вера тотчас налила в чашку кофе и предложила ее ему, выхватив блокнот и водрузив его на холодильник. Ей не хотелось обсуждать с ним господина из шестнадцатого столетия.
По взаимному согласию кофе они отправились пить в гостиную, и Джулио получил возможность вернуться к своему бесценному сокровищу — треку, который в миниатюре повторял настоящий трек.
— Машинки — подарок Слая, — сказала Вера, доставая из шкафа альбом с фотографиями.
— А я думал…
— Он начал собирать их для сына, едва узнал о моей беременности.
Они сидели на низком диване под фотографиями, стараясь не касаться друг друга коленями и листая альбом, в котором все снимки были расположены в хронологическом порядке. Сначала почти на всех были она и Слай, пойманные врасплох в компании друзей. Потом пошли свадебные фотографии, гонки, снимки, которые делал сам Слай, запечатлевая едва ли не каждый шаг своей беременной жены.
— Сразу видно, что Слай вас любил, — заметил Нино. — Даже по фотографиям это ясно как день.
Пойманная врасплох, Вера едва не заплакала под напором нахлынувших на нее чувств. Но она не желала раскрываться до конца перед почти незнакомым человеком, поэтому постаралась перевести разговор на другую тему.
— Хотелось бы знать, зачем вы проделали такой долгий путь. Неужели только для того, чтобы повидаться с нами?
Нино отпил ароматный кофе.
— Не совсем, — признался он. — Послезавтра мне надо лететь в Детройт на переговоры с автомобилестроителем, с которым наша компания хочет наладить отношения. Но я надеюсь…
Не сводя с нее глаз, он умолк.
Вера не смогла сдержать горечи и раздражения. Неужели после стольких лет полного безразличия Джулио стал единственной причиной его путешествия в Америку?
— Я хотел повидаться с вами, и мама дала ваш адрес, — добавил он, словно читая ее мысли.
Она не смягчилась от его слов.
— Почему теперь? Слая нет уже четыре года. А вы ведь не в первый раз в Америке?
— Не в первый.
— Ну и что же привело вас к нам?
По обеим сторонам его упрямого, но красиво очерченного рта неожиданно пролегли печальные складки.
— Заболел отец, однако, это не единственная причина.
Только этого не хватало, с раздражением подумала Вера. Лоренцо вел себя как безжалостный тиран, а ты хочешь, чтобы я в одну минуту все простила и забыла.
— У него повысилось давление? — спросила она, стараясь сосредоточиться на подробностях, чтобы увести разговор от главного. — Слай рассказывал мне. Нежелание нервировать его — одна из причин, почему он не возвращался в Италию и не пытался связаться с отцом…
Едва проговорив это, Вера пожалела о своих словах. Она словно извинялась за своего мужа и выдавала свое неприятие…
