— Не убил, на зале защита. Ты что, забыл?
— В том-то и дело, что защиту кто-то снял. Была — и нет её. Ты не почувствовал, потому что был занят боем. А вот я ощутил очень хорошо.
Роберт замер, посмотрел на меня недоверчиво.
— Уверен?
— Да. Думаешь, почему кураторы подняли шум? Видел, какое проклятие в тебя летело? Не увернешься.
— Тогда спасибо.
Кажется, Роберт начал понимать. А я, наоборот, перестал. Кому нужна его гибель?
Зачем кому-то снимать защиту с тренировочного зала, и кто это мог сделать? Столько вопросов, что голова пухла.
Хоть в лазарете надолго не задержали. Целительница проверила наш уровень магии, не пробита ли защита, не ударило ли по нам проклятие.
— Ничего, — удовлетворенно сказала она. — Жить будете. Можете идти.
А вот разговор с директором ничего приятного не обещал. Я вспомнил скорбное, осуждающее лицо директора Рейдеса — и захотелось провалиться сквозь землю.
Роберту, видно, тоже, потому что он опустил голову и упрямо глядел под ноги, пока мы тащились до кабинета директора. И раз до сих пор нет никакого шума, значит, наш визит с Лиз остался незамеченным.
Я постучал, дождался ответа и первым переступил порог кабинета Рейдеса. Тот, как и ожидалось, сидел за столом, опустив подбородок на скрещенные пальцы, и смотрел на нас, как на нерадивых детей, уничтоживших его любимую вазу.
— Курсант Филипп, курсант Роберт. — Директор обвел нас тяжелым взглядом. — И почему я не удивлен, что от вас снова проблемы?
— Просим простить, — ответил я и склонил голову. Роб сделал то же самое.
— Хорошо, допустим. Рассказывайте, что за балаган вы снова устроили. Я вас слушаю.
Я покосился на Роберта, он — на меня. Что, мне объяснять? С какой стати?
— У меня был поединок за третью ступень, — все-таки заговорил Роб. — И во время боя Филипп заметил, что в меня летит смертельное проклятие, и…
— Защиты зала не было, — добавил я.
— Что значит — не было?
— Я увидел, как она пала, поэтому отбил заклинание в стену.
— Отбил в стену? — Взгляд Рейдеса и вовсе стал недобрым. — И скажите мне, молодой человек, каким образом, если вы не работаете с магией отражений?
— Не знаю. Отбил — и всё.
— И всё! — Рейдес подскочил на ноги и начал ходить перед нами туда-сюда. — Допустим. Допустим, все так и было. Получается, вас, Роберт, желали убить?
— Видимо, мой наставник не желал меняться местами, — буркнул Роб.
— Он не мог не понимать, что за нарушение правил гимназии не просто вылетит, а будет сурово наказан, — едва не перебил его директор. — Так что можно сказать, что на убийство ваш противник пошел осознанно. И защиту, видимо, снял он. Осталось узнать, как.
— Можно подумать, он расскажет. — Роб явно был не в духе.
— А кто сказал, что мы мирно спросим? Переступая порог «Черной звезды», курсанты оставляют за спиной все свои права. Сюда никто и никого не загоняет насильно, разве не так?
Мы молча кивнули.
— Ответьте мне на один вопрос, Роберт. У вас есть враги?
Роб покосился на меня.
— Филипп не в счет, — тут же заметил директор. — Он умеет поднимать защиту, но разрушить плетение такого уровня не смог бы. Хотя очевидно, что у вас с Вейранами кровная вражда.
— Что? — Я вытаращил глаза. — С каких это пор?
А Роберт закусил губу.
— С давних, — рыкнул на меня директор. — Все мы совершаем ошибки по молодости да по глупости. Но вы оба тут ни при чем, и, мне кажется, пришли хотя бы к видимости взаимопонимания. Да и долг жизни никто не отменял. Так что, Роберт? Кто, кроме Вейранов?
— Никого.
— Уверены?
Ответить Роберт не успел. Откуда-то раздался тихий свист. Директор достал из стола кристалл и направил на бумагу. Тут же появился текст. Будто выжег кто. Так вот, как это работает! Рейдес тут же смял листок, но я успел прочесть: «Только что совершено покушение на магистра Фернана Кер…» На магистра тьмы? Кто рискнул?
— Пошли вон оба! — махнул рукой директор. — И перебирайтесь на третий этаж, раз уж стали не разлей вода. А вы подумайте, Роберт. Вдруг?
Мы вышли из кабинета и разбрелись по парам — их ведь никто не отменял. Я так и не спросил у Роберта, видел ли он надпись. Время тянулось долго, оставалась только последняя, загадочная пара. Я прошел в аудиторию под номером триста пять и замер.
Аудитория была пуста. Постоял немного и уже собирался уходить, когда раздались шаги.
Я обернулся. Передо мной стоял маг зеркал Айденс.
Глава 2
Полина.
Когда мы приехали в замок Дареаль, я и подумать не могла, что придется задержаться в нем надолго. Тем более, что хозяин, герцог Этьен Дареаль, говорил, что вопрос решится в ближайшие несколько недель. Его сын Вильям, такой же оборотень, как и отец, сможет совершить свой первый оборот, и можно будет продолжить путь в гости к судье Гарднеру — человеку, который мог оказаться виновен в том, что моего жениха Анри Вейрана отправили в пустоту.
Вот уже три недели я сидела в четырех стенах. Вопреки прогнозам герцога, в полнолуние его маленький сын и не подумал превращаться в волка, но жар у него не спадал, а, наоборот, только рос с каждым днем. Доверенные лекари разводили руками, а никого другого к мальчику нельзя было допустить, ведь оборотни не так давно были почти полностью истреблены, и раскрытие тайны могло лишить Дареаля сына.
Я маялась от безделья. Это в столице можно было искать убийцу светлого магистра Таймуса или врагов Вейранов, а здесь оставалось только бродить из угла в угол и делать вид, что все хорошо. Вот только хорошо не было. Я еще раза три пыталась взглянуть, что не так с Вильямом, но если первый раз он просто повернулся ко мне спиной и отказался разговаривать, то во второй и третий у него вдруг начался странный припадок. Он катался по кровати, закатив глаза, и кричал так, будто я резала его живьем. После этого измотанный Дареаль прямо попросил оставить его сына в покое.
Лучше бы я поехала к судье сама! Но с самого начала октября вдруг зарядили дожди, и такие проливные, что размыло все дороги. О том, чтобы продолжить путь, не было и речи, пока не выпадет снег, и дороги не покроет ледок, по которому можно проехать хотя бы с помощью заклинаний. Именно поэтому я так и не оставила замок Дареаль, смирившись с положением то ли гостьи, то ли пленницы обстоятельств. у меня не было возможности даже написать магистру пустоты и узнать, как там Анри.
Когда я уезжала, он все еще боролся. А сейчас? Что с человеком, которого я люблю и мечтаю увидеть хотя бы на миг?
Я решила заняться Вильямом больше от нечего делать, чем всерьез. Мне было любопытно, почему по-прежнему не нахожу ни малейших признаков болезни в его ауре. Не скажу, что подозревала его во лжи. Наоборот, поняла бы, если бы это было так. Сначала какие-то твари убили его мать, затем отец отправил сына с глаз долой — конечно, чтобы защитить, но разве это объяснишь двенадцатилетнему ребенку? Увы, нет. Либо Вильям притворяется, либо сам выдумал болезнь и поверил в неё. Это и предстояло выяснить, потому что сам герцог Дареаль ходил черный от горя. А после того, как он получил из столицы сообщение о покушении на магистра тьмы Кернера, и вовсе большую часть дня писал кому-то. Его работу главного дознавателя никто не отменял. Он не мог поехать со мной к судье Гарднеру — и не мог вернуться в столицу, где так был нужен.
