И что с того, – подумал Дмитрий. Никому из них математиком не быть, профессия не самая, мягко говоря, выгодная и популярная. Даже те, кто планирует стать программистами, искренне недоумевают, зачем нужна математика, – все эти косинусы, прогрессии, мудреные логарифмы, не говоря уже об интегралах.
– Дмитрий Сергеевич, сигареткой угостить? – он услышал голос над ухом и повернулся в сторону говорящего. Это был Денис Скоков, последний человек из 11 «Б», кого ему хотелось бы видеть сейчас перед собой.
– Не курю, – сказал он, продолжая делать пометки в журнале.
– Почему так? Болеете или мама не разрешает?
К ученикам запрещено применять физическую силу под страхом увольнения и Уголовного кодекса. Но развязного, наглого Скокова стоило немного приструнить, бог свидетель, – в подростковом возрасте ум за разум заходит от безнаказанности, человек теряет ориентиры и впотьмах творит черт знает, что.
Ларин приподнялся на стуле. В следующем году ему исполнится сорок лет, он женат, один ребенок, на животе небольшое брюшко, но дать затрещину прыщавому самодовольному Скокову будет даже приятно.
Но он этого не сделает, потому что… боится. Боится разнузданных непредсказуемых учеников, боится сорваться и они, как шакалы, чувствуя страх жертвы, постоянно провоцируют его. Он боится лишиться места, хотя прекрасно знает, что замены ему нет, на нищенскую зарплату математика никто не пойдет.
Увидев движение учителя, Скоков отпрянул, смахнув со стола стопку тонких тетрадей. Они разлетелись по полу словно стая испуганных птиц и тут же осели, – у ног, под партами, меж сдвинутых стульев.
– Э, э, осторожнее, папаша, я ведь и сдачи могу…
– Не можешь, – еле слышно сказал Ларин, выходя из-за стола.
– Черт! – выпалил Скоков, – больной придурок! – не теряя времени, он рванул к двери.
– Уродец! – крикнул ему вслед Ларин. – Беги, беги, всю жизнь бегать будешь! Козел! – он вернулся к учительскому столу. Тетради лежали перед ним кривым шахматным ковром, на одной из них отпечатался темно-серый след от кроссовка ученика.
Скоков по кличке «Скок» вряд ли слышал его слова (тем более мысли), он уже бежал по ступенькам школы, расталкивая малолеток, цепляя девчонок за расфуфыренные блузки. Приятное, будоражащее покалывание адреналина наполняло его сверху донизу. В кармане лежала новенькая купюра в пятьсот рублей, выданная тетей на расходы.
Родители мальчика погибли, когда ему стукнуло шесть лет, тетя говорит, – их атаковала акула во время погружения с аквалангами возле Мадагаскара. В тот несчастливый год семнадцать человек лишились жизней по вине акул из-за беспечности и невнимательности: вероятно, эти, далеко не самые лучшие человеческие качества, позволившие угодить его родителям в зубастую пасть, перешли по наследству к младшему Скокову.
– Эй, Скок, есть что курить? – длинная рука попыталась остановить его за локоть, Марк Остерман из параллельного класса, высокий, долговязый сын директора ювелирного бутика показывал знаками, что не прочь покурить. Он жутко боялся гнева отца, помешанного на здоровом образе жизни и никогда покупал сигареты, предпочитая стрелять их в школе. После уроков Марк съедал пачку ледяного «Холлса», заедая его тремя пучками свежей петрушки – от него воняло как от школьной теплицы, запах курева сдавался под злобным натиском растительного сырья. Вонь от гривы волос до плеч выдавала его с поличным, Марк кивал на одноклассников, мол, все курят, поэтому от меня и тянет никотином, и отец ему верил. Или делал вид.
– Самому надо, – крикнул ему Скоков и побежал на выход, к заднему двору школы, где за пожарной лестницей, спускавшейся ярусами с пятого на первый этаж, размещался грузовой пандус школьной столовой.
Короткая перемена, – думал он, не успею покурить из-за этих идиотов. А какой следующий урок? Русский? Кажется, физра. Можно не спешить. Издали махнул рукой Валерик, Валерий Павлович, учитель физкультуры, бывший баскетболист, кажется, он играл в ЦСКА, по крайней мере, так говорит. Ушел по здоровью, что-то с сердцем, хотя Денис частенько заставал его в тренерской, прячущего бутылочку коньяка в дальний ящик стола. Валерика лучше не бесить. Это не Ларин, – чуть что, может и под дых типа в шутку. Если пожалуешься, скажет – мячом прилетело. Свои же засмеют. Себе же хуже. То ли дело Ларин. Никакого достоинства. Круглый неудачник. В расцвете сил, когда мужики в его возрасте разъезжают на Гелендвагенах, крутят штурвалы на дизайнерских яхтах, он работает школьным учителем. За зарплату в пятнадцать тысяч максимум. Как он живет? Скоков поежился, затянулся. Вот-вот прозвенит звонок.
Месяца полтора назад на новогодней дискотеке он познакомился с ребятами, которые предложили продавать травку в школе. Человек по кличке Архивариус заправлял мелкооптовой сетью, у него Скоков пару раз брал товар. С одной стороны, занятие опасное, но что так сильно может привлекать, как не постоянный риск? Да, дело сомнительное, но… как еще заработать в пятнадцать лет? Родителей нет, так что, в случае чего, папаша не надерет задницу и не урежет недельный бюджет. Когда некого бояться – решения созревают сами собой и он согласился.
Тетя? Что она сделает? Она пропадает в институте ядерной физики, чем занимается – неизвестно, главное, не капает на мозги и не забывает выдавать на расходы.
После гибели родителей он жил с тетей в трехкомнатной квартире-сталинке, типичное жилье фанатика-ученого – максимум книг, минимум ремонта и прочих изысков. Денис с детства рассматривал корешки ученых талмудов в старинном шкафу, помимо Жюля Верна, Стругацких, Ефремова, полки ломились от толстенных томов по электродинамике, физике, материаловедению и даже кибернетике Винера. От нечего делать он листал эти книги начиная с первого класса, поначалу без особого интереса, разглядывая немногочисленные картинки, потом, научившись писать, он взял карандаш и пробовал что-то решать, по аналогии.
Втянулся, и ему даже стало нравиться: физические, математические задачи, термодинамика, словом, все что он находил в шкафу, немедленно пробовал «на зуб». Тем не менее в школе он показывал неизменно плохие результаты. Тетя не ругала его, списывая низкую успеваемость на последствия травмы от потери родителей. То же самое делали и учителя, чтобы не забивать себе голову, и в итоге он понял, что все эти задачки, дающиеся так легко, для жизни не имеют никакого значения.
Они не наполняли кошелек, ими не развеселишь девушек, и, глядя на Ларина, он еще больше удостоверился в собственной правоте. Учитель математики ходил в единственном костюме отечественного производства, мешковатом и несуразном, писал обыкновенной шариковой ручкой и единственной ценной вещью при нем, которой он очень дорожил – был новый iPhone 4. Понятное дело, сам себе он такой телефон никогда бы не позволил, значит – подарок.
Он иногда представлял, как может выглядеть жена Ларина и ему становилось страшно, ни одна красивая девушка не захочет жить в нищете. Поэтому к четырнадцати годам он забросил гениальные задатки (о которых он думал, как о самых заурядных) на верхнюю полку серванта вместе с задачником по квантовой электродинамике. К чему все это? Дурость.
