Не следует считать развитие технологии вредоносным процессом. Когда наша семья в 1988 году переехала в Австралию, дед и бабушка остались в Южной Африке. Мы звонили им раз в неделю, потому что звонки стоили очень дорого. Кроме того, мы писали письма, которые доходили до них через неделю. В 2004 году я переехал в Соединенные Штаты. Электронные письма брату и родителям я писал почти каждый день. Мы часто разговаривали по телефону и общались по видеосвязи, когда хотели. Технология сократила разделяющее нас расстояние. Джон Патрик Пуллен в 2016 году в журнале Time писал о том, как эмоциональный удар виртуальной реальности довел его до слез.
«…Моя напарница по игре, Эрин, ударила меня психическим лучом. Неожиданно мне показались огромными не только все игрушки, но и аватар Эрин. Она нависла надо мной, как настоящий гигант. Даже ее голос в наушниках изменился. Он стал низким и замедленным. На какой-то момент я снова превратился в ребенка, а этот гигант принялся любовно играть со мной. Я почувствовал себя на месте собственного сына и заплакал. Это было чистое и прекрасное переживание, изменившее мои отношения с сыном и способствовавшее их развитию. Я полностью находился во власти моего огромного партнера по игре, но в то же время чувствовал себя в абсолютной безопасности».
Технологию нельзя считать морально хорошей или дурной, пока корпорации не начинают использовать ее для массового потребления. Приложения и платформы разрабатываются для укрепления и расширения социальных связей. Но, как и сигареты, их могут придумывать, чтобы вызывать зависимость. Даже Пуллен, воспевая свой опыт виртуальной реальности, пишет о том, что он «попался на крючок». Иммерсивная технология вроде виртуальной реальности пробуждает такие сильные эмоции, что граничит с насилием. Но она находится еще в младенчестве, и мы пока не можем судить, будет ли она в будущем использована разумно и ответственно.
Во многих отношениях зависимость от веществ и поведенческая зависимость очень похожи. Они стимулируют одни и те же участки мозга и подпитываются теми же базовыми человеческими потребностями: социальная вовлеченность и социальная поддержка, ментальная стимуляция и ощущение эффективности. Лишите людей удовлетворения этих потребностей, и у них с большой вероятностью выработаются одновременно и зависимость от веществ, и поведенческая зависимость.
Поведенческая зависимость состоит из шести компонентов: соблазнительные цели, находящиеся вне пределов досягаемости; непреодолимая и непредсказуемая позитивная обратная связь; ощущение постепенного прогресса и совершенствования; задачи, которые постепенно становятся все сложнее; напряженность, требующая разрешения; сильная социальная связь. Несмотря на разнообразие, современные поведенческие зависимости воплощают хотя бы один из этих шести компонентов. Instagram вызывает зависимость, потому что одни фотографии собирают много лайков, а другие нет. Пользователи стремятся получить больше лайков, размещая одну фотографию за другой, и постоянно заходят на сайт, чтобы поддержать своих друзей. Геймеры целыми днями играют, чтобы довести игру до конца, – они хотят завершить миссию. Кроме того, у них формируются сильные социальные связи с другими участниками игры.
Каково же решение? Как нам сосуществовать с этим опытом, который вызывает зависимость, но в то же время играет центральную роль в нашей жизни? Миллионы бывших алкоголиков стараются держаться подальше от баров, но даже те, кто избавляется от интернет-зависимости, вынуждены пользоваться электронной почтой – без нее вы не можете получить визу или найти работу. Все меньше профессий не связано с использованием компьютеров и смартфонов. Аддиктивная технология становится частью нашей жизни, чего никогда нельзя было сказать об аддиктивных веществах.
Вы можете сосредоточить аддиктивный опыт в одной сфере своей жизни, стараясь вырабатывать у себя полезные привычки, способствующие здоровому поведению. Когда вы поймете, как формируется поведенческая зависимость, то сумеете ослабить ее вредоносное влияние или даже извлечь из нее выгоду. Те же принципы, что заставляют детей играть в игры, могут заставить их хорошо учиться в школе. А цели, ведущие к чрезмерной увлеченности игрой, помогут людям начать откладывать деньги на старость.
* * *
Эпоха поведенческих зависимостей еще только начинается, но уже появились первые признаки кризиса. Зависимости вредны, потому что отвлекают нас от важного дела, от работы и игры, от базовой гигиены и социального взаимодействия. Хорошо то, что наши отношения с поведенческой зависимостью не фиксированны. Мы многое можем сделать, чтобы восстановить баланс, существовавший до эпохи смартфонов, электронной почты, портативных устройств, социальных сетей и просмотров по запросу. Важно понять, почему поведенческие зависимости столь опасны и как они влияют на человеческую психологию. Мы должны научиться побеждать вредные зависимости и развивать те, что идут нам на пользу.
Часть 1
Что такое поведенческая зависимость и откуда она берется?
1
Развитие поведенческой зависимости
Пару лет назад разработчик приложений Кевин Холеш решил, что он слишком мало времени проводит с семьей. Проблема заключалась в технологии. Основного внимания требовал смартфон. Холеш захотел понять, сколько времени каждый день он проводит с телефоном, и придумал приложение Moment. Оно фиксировало время пользования и выдавало результат.
Я месяцами пытался достучаться до Холеша, но безуспешно, потому что он стал жить по своим правилам. На сайте Moment он написал, что может отвечать на электронные письма с опозданием, потому что старается сократить время, проводимое в интернете. После моей третьей попытки он извинился и согласился побеседовать. «Приложение прекращает подсчет, когда вы просто слушаете музыку или говорите по телефону, – объяснил он. – Оно включается, когда вы смотрите на экран – отправляете почту или роетесь в интернете». Холеш проводил у смартфона час пятнадцать минут, и это казалось ему слишком много. У некоторых его друзей возникали те же мысли, но они не представляли, сколько времени тратят на свои телефоны. Холеш поделился с ними приложением. «Я просил друзей оценить, сколько времени они пользуются смартфонами, и все они ошибались примерно вдвое – естественно, в меньшую сторону» [9].
