Я отрезаю себе еще один кусок торта.
– Это была не убедительность, – говорю, – а жульничество.
– Какая разница, – парирует мама, и мы обе смеемся.
– Можешь победить меня завтра в «Честной угадайке», – предлагает она.
После того как я окончательно проигрываю, мы садимся на диван и смотрим наше любимое кино, «Молодой Франкенштейн». Оно – тоже часть нашего праздничного ритуала. Я кладу голову маме на колени, она гладит меня по волосам, и мы смеемся над одними и теми же шутками, смеемся так же, как смеялись много лет подряд. В целом не такой уж и плохой способ отметить свой восемнадцатый день рождения.
Все одно и то же
КОГДА КАРЛА ВХОДИТ В МОЮ КОМНАТУ следующим утром, я читаю, сидя на своем белом диване.
– Feliz cumpleaños[2], – нараспев произносит она.
Я опускаю книгу.
– Gracias[3].
– Как прошел день рождения? – Она начинает распаковывать свою медицинскую сумку.
– Мы отлично провели время.
– Ванильный бисквит с ванильной глазурью? – уточняет она.
– Конечно.
– «Молодой Франкенштейн»?
– Да.
– И ты проиграла в той игре? – спрашивает Карла.
– Мы довольно предсказуемы, да?
– Не обращай на меня внимания, – смеется она. – Я просто завидую вашим с мамой отношениям.
Она берет мой вчерашний листок контроля самочувствия, быстро просматривает мамины отметки и прикрепляет к планшету новый лист.
– Моя Роза даже минутку не удосуживается мне уделить.
Роза – это ее семнадцатилетняя дочь. По словам Карлы, они с дочерью были очень близки, пока не победили гормоны и мальчики. Мне сложно представить, что такое может случиться в нашей семье.
Карла садится рядом со мной на диван, и я протягиваю ей руку для того, чтобы она надела манжету. Она бросает взгляд на мою книгу.
– Снова «Цветы для Элджернона»?[4] – спрашивает она. – Разве ты не плачешь от этой книжки?
– Когда-нибудь не заплачу, – говорю я. – И я не хочу пропустить этот день.
Закатив глаза, Карла берет мою руку. Мой ответ и впрямь довольно легкомысленный, но я задумываюсь над своими словами. Может быть, я все еще питаю надежду, что однажды, когда-нибудь, все изменится.
Жизнь коротка™
Отзыв со спойлером от Мэделайн
«ЦВЕТЫ ДЛЯ ЭЛДЖЕРНОНА», ДЭНИЕЛ КИЗ
Осторожно, спойлер: Элджернон – это мышь. Мышь умирает.
Вторжение инопланетян, часть вторая
Я КАК РАЗ ДОБРАЛАСЬ ДО ЭПИЗОДА, где Чарли осознает, что его может ждать такая же участь, как и мышь, когда снаружи внезапно раздается громкий рокочущий звук. Мои мысли тут же устремляются в открытый космос. Я представляю гигантский космический корабль, который висит в небе над нашим домом.
Дом содрогается, книги дрожат на полках. К рокоту присоединяется долгий гудок, и я понимаю, что это такое. Грузовик. Возможно, просто заблудился, говорю я себе, чтобы избежать разочарования. Просто свернул не туда, направляясь в какое-то другое место.
Но потом звук мотора обрывается. Слышно, как открываются и закрываются дверцы. Проходит мгновение, еще одно, а потом раздается певучий женский голос:
– Добро пожаловать в наш новый дом, народ! Карла пристально смотрит на меня. Я знаю, о чем она думает. Это снова происходит.
Дневник Мэделайн
5 августа
Семья из соседнего дома уехала. Мальчик плакал. Он спрятался в саду и ел землю, пока его не нашла мама, но она на него за это не кричала, как обычно. Снаружи теперь так тихо.
Вчера ночью мне снился сон, что на самом деле они никуда не уехали. Их похитили пришельцы. Меня пришельцы не забрали, потому что я больна, а им нужны только здоровые люди. Они забрали мамочку, и Карлу, и семью из соседнего дома, и я осталась совсем одна.
Я заплакала во сне, и мамочка пришла ко мне и легла в мою кровать.
Я не стала рассказывать ей, что мне снилось, чтобы не расстраивать ее, но Карле я сказала, и она меня обняла.
Радушный прием
– КАРЛА, – ГОВОРЮ Я, – ПРОШЛЫЙ РАЗ НЕ ПОВТОРИТСЯ.
Мне уже не восемь лет.
– Хочу, чтобы ты пообещала… – начинает она, но я уже у окна, раздвигаю занавески.
Я не готова к яркому свету калифорнийского солнца. Оно висит высоко, ослепительно сияющее и горячее, и кажется белым на фоне поблекшего белесого неба. Я слепну. Но затем белая дымка перед моими глазами начинает рассеиваться. Все теперь окружено ореолом света.
Я вижу грузовик и суетящуюся рядом с ним немолодую женщину – мать. Вижу немолодого мужчину – отца, он стоит позади грузовика. Вижу девочку, возможно, немного младше меня – дочь. Потом я вижу его. Он высокий, стройный и весь в черном: черная футболка, черные джинсы, черные кроссовки и черная вязаная шапочка, под которой не видно волос. У него светлая кожа с легким медовым загаром и угловатые черты лица. Он спрыгивает со своего места в задней части грузовика и скользящей походкой идет по подъездной дорожке, двигаясь так, словно сила притяжения не имеет на него никакого влияния. Останавливается, наклоняет голову набок и смотрит на свой новый дом с таким видом, словно перед ним какой-нибудь ребус.
Через несколько секунд он начинает легко покачиваться на стопах с пятки на носок. И вдруг резко срывается с места и в буквальном смысле взбегает по стене дома метра на два вверх. Хватается за подоконник и болтается на нем секунду или две, а потом спрыгивает, приземляясь на согнутые ноги.
– Очень мило, Олли, – произносит его мать.
– Я разве тебе не говорил, чтобы ты перестал заниматься этой ерундой? – ворчит отец.
Олли игнорирует их обоих, продолжая сидеть на корточках.
Я прижимаю ладонь к стеклу, едва дыша, как будто сама только что выполнила этот безумный трюк. Перевожу взгляд с него на стену дома под подоконником и снова на него. Он больше не сидит на корточках. Он смотрит на меня. Наши взгляды встречаются. Я задумываюсь о том, что он видит в моем окне, – странную девушку в белом, с широко распахнутыми глазами. Он улыбается мне, и его лицо больше не кажется жестким, не выглядит суровым. Я пытаюсь улыбнуться в ответ, но так смущена, что вместо этого хмурюсь.
