Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
– Долли Партон всегда выступает в парике, Бонни, – оптимистично заявила ба, нацепив на меня искусственные волосы. – Погляди-ка! Тебе идет быть блондинкой, Бонни Рэй. Так ты похожа на ангелочка. Это хорошо. Это нам и нужно. Ангельские волосы в сочетании с ангельским голосом.
С тех пор я не расставалась с ангельскими волосами. Потом, конечно, парики а-ля Долли я уже не носила. Мне наращивали пряди, личный парикмахер, который повсюду следовал за мной, делал мне профессиональное окрашивание. Парикмахер, визажист, стилист и охрана. Еще у меня были личный пресс-секретарь, агент и юрист, которым можно было позвонить в любую минуту. И бабушка. Она в какой-то мере выполняла все эти функции. Но главным образом ба была моим менеджером.
Она не хотела отпускать меня одну в гримерку. Бабушка отлично соображала, отличалась суровостью, иногда бывала грубоватой и даже внушала страх. И она сразу почуяла неладное. Почуяла запах горящего моста, вот только дыма не видела.
– Дай мне минутку, ба. Мне уже двадцать один. Меня можно оставить одну на полчаса – мир, представь себе, не рухнет. – Мой тон оставался беззаботным, но в глубине души мне было противно. Лгунья. Ведь ее мир сегодня и впрямь рухнет. Какая ирония!
Бабушка кивнула, повернулась и ушла заниматься делами. И вот я осталась одна. Я посмотрела на свое отражение в большом зеркале – здесь повсюду стояли зеркала. Я провела рукой по локонам и несколько раз моргнула. А потом достала ножницы, которые стащила у Джерри из сумки с инструментами, и стала стричься. Чик-чик-чик. Ангельские волосы посыпались на пол, как шесть лет назад. Несколько прядей упало мне на плечи и колени, одна попала в вырез блузки, и я расхохоталась. Волосы торчали из декольте, и я подумала, что похожа на грудастого мужика. Смеясь, я с остервенением продолжала стричься. Наконец волос осталось совсем немного. Они торчали во все стороны неровными хохолками, выбиваясь из-за ушей. Получилось даже короче, чем у Деймона. Деймон был барабанщиком, отыграл с нами весь тур, посвященный альбому «На осколки». Мне он нравился, но ба его ко мне не подпускала – якобы у него герпес. А я думаю, дело в том, что у него есть член. Бабушка вообще не подпускала ко мне парней.
Мой смех уже больше напоминал рыдания. Я смотрела на остриженные волосы и понимала, что назад дороги нет и что рядом нет Минни, которая постриглась бы со мной за компанию. Но я не позволила себе поддаться отчаянию и содрала с век накладные ресницы, которые, точно паучьи лапки, цеплялись за кожу и не желали отклеиваться. Затем я стерла макияж влажными салфетками и спрятала то, что осталось от ангельских кудрей, под вязаной шапочкой. От нее пахло Медведем – это у него я стащила шапку, – и я снова почувствовала укол боли, справиться с которой оказалось уже сложнее. Я буду скучать по Медведю. И он по мне.
Красные сапоги и джинсы пришлось оставить: мне не во что было переодеться, да и времени было в обрез. Сверху я натянула огромную промо-толстовку, на которой был напечатан длинный столбик дат – все концерты за две тысячи тринадцатый – четырнадцатый годы. От одного их вида накатило чувство усталости. Я натянула поверх шапочки капюшон, пряча лицо в тени, как недоделанный гангстер. Надо было спешить. Состриженные волосы я убирать не стала. Разбросанные пряди так и остались на полу и туалетном столике. Не знаю, почему мне хотелось, чтобы бабушка увидела их. Просто хотелось.
Я кинулась к двери и тут же резко затормозила. Как я поймаю такси или хотя бы сяду в автобус? У меня ведь нет денег. Ни кошелька, ни кредитки. Я никогда ничего такого с собой не брала. Не было необходимости. Если мне что-то требовалось, ба или кто-нибудь из моей команды решали этот вопрос. На целых несколько секунд я поддалась панике, но потом мой взгляд упал на бабушкину сумочку, лежавшую на столе. Я глазам своим не поверила.
Ба прожила в бедности намного дольше, чем в богатстве, а мы, бедняки, не любим выпускать деньги из рук. Мы прячем их под матрасы и в бюстгальтеры, расковыриваем стены, чтобы затолкать туда свое сокровище. У бабушки сохранился менталитет бедняка, который исправит только могила, так что она всегда таскала с собой кучу наличных. Я догадывалась, что там намного больше, чем нужно на такси, но, будучи уже порядком взвинченной, в полной уверенности, что время на исходе, схватила сумочку, не заглянув внутрь.
Насколько я знала бабулю, штук сто, не меньше, должны были лежать в сейфе, который стоит в моем автобусе. Пусть пользуется, мне не жалко. Я закинула дизайнерскую сумочку на плечо и, опустив голову пониже, распахнула дверь гримерки. И ушла. Никто меня не караулил. В коридорах на меня, по-моему, никто даже не взглянул. Я специально игла как можно спокойнее.
Когда желание сбежать замелькало у меня в голове несколько недель назад, я начала присматриваться к расположению выходов в местах моих выступлений. Я обходила здания, их бетонные коридоры, изучала внутренности и лабиринты стадионов и арен. Медведь повсюду следовал за мной, но я врала, что хочу размять ноги и разогреться. Я придумала для себя игру под названием «А что, если?…». Где бы я ни оказалась, везде я замышляла отчаянный побег. Мечтала. Воображала. И вот я уже наяву шагаю прочь от арены, символа моего абсолютного успеха. Я ни разу не оглянулась.
∞
Едва отпустив балку, я тут же об этом пожалела. Неужели в конце всегда так? Никакой жизни, пролетающей перед глазами в одно мгновение. Никаких кадров прошлого, как в немом кино. Только короткое, отчетливое осознание, что все кончено. Линия финиша пройдена. Словно в замедленной съемке, я начала падать вперед ласточкой. Мои ноги еще не оторвались от нижней перекладины. Я почувствовала, что незнакомец кинулся ко мне, вцепился в толстовку на спине и дернул, меняя траекторию моего падения. Ноги лишились опоры, и, вместо того чтобы полететь вперед, я упала, стукнувшись левым боком о металлическую балку, на которой стояла. Незнакомец, вероятно, тоже не удержал равновесие: я почувствовала, как его падающее тело задело мое плечо. Я упала, больно ударившись, и распласталась наполовину на своем спасителе, наполовину на мокром бетоне возле ограждения. Я тут же попыталась вскочить, вырываясь из рук незнакомца, воинственная, разъяренная тем, что у меня снова отняли право выбора.
– Прекрати! – прошипел он, резко втянув воздух, когда я ткнула локтем ему в ребра и оперлась на него, пытаясь подняться. – Чокнутая, что ли?
– Не чокнутая! – закричала я. – Ты вообще кто такой? Отвали! Я тебя просила меня спасать?
В какой-то момент потасовки с меня свалилась шапочка. Я пошарила руками по бетону, но ничего не нашла. Потеря шапки, принадлежавшей Медведю, отчего-то потрясла меня больше, чем чудесное спасение от гибели. Я обхватила голову руками, прислонилась спиной к ограждению и поджала колени к груди, тяжело дыша и смаргивая слезы. Может, я плакала не о шапке. Может, это были слезы облегчения. Или страха. Или растерянности, потому что я не представляла, что будет дальше. На мосту мои планы заканчивались. Но я знала, что больше не смогу взобраться на ограждение. Не смогу упасть в туман. Манящий огонек смерти потерял свою власть надо мной. По крайней мере на время.
– Я б, наверное, тоже заплакал – с такими-то волосами, – мягко произнес незнакомец и опустился на корточки возле меня. А потом протянул мне шапку.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
