Но на психа и шизофреника парень не походил. Или ей просто не хотелось, чтобы он оказался ненормальным. У него были такие красивые грустные глаза, разве что слишком круглые и беспокойные.
— Мне идти совсем недалеко, — терпеливо объяснила она, тронув его за рукав, — по людным освещенным улицам. На меня там в жизни никто не нападет.
Худой Стражник упрямо молчал, только покачал головой.
— Послушай, ну иди уже домой, — взмолилась Лена. — Тебя, наверное, ждут, волнуются. Болтаешься по улицам мокрый, еще заболеешь. Дать тебе денег на метро?
Он даже не пошевелился.
— Ну, тогда я пойду! Я сегодня целый день работала, устала, как собака, хочу есть и спать. И не смей за мной ходить, слышишь?
Мальчик молча смотрел на нее и не двигался, как будто прирос к дереву. И вдруг Лена поняла, что идти ему некуда. Это было так ясно и очевидно, будто она только что прочитала об этом в книге. Даже вспомнила, где такое можно прочитать — у Достоевского. Можете ли вы представить, что это значит, когда человеку некуда пойти! Или что-то в этом роде. Так говорил Мармеладов, отец Сонечки из «Преступления и наказания». Лена сравнительно недавно сдавала выпускной экзамен по литературе, а потому еще помнила цитаты из классики. Ее новый знакомый необычайно походил на какой-то персонаж Достоевского, из породы униженных и оскорбленных.
Потому он и торчит здесь под каштаном, что ему деться некуда. Увязался за Леной, как бездомный щенок, и боится ее потерять.
Тут она остановила себя, потому что впору уже было заплакать от сострадания. Нельзя жалеть всех обездоленных, сердца не хватит, как выражалась ее мама. Кроме того, непохоже, чтобы парень жил на улице постоянно. Выглядит он, несмотря на свой ощипанный вид, вполне интеллигентно. Скорее всего, у него какие-то временные проблемы, из-за которых он не может вернуться домой. Наверное, что-то серьезное, иначе бы он не бросался под колеса на скоростной магистрали. Может, с девушкой поссорился или родители поставили категорический ультиматум. Типа «или ты то-то и то-то, или не показывайся нам на глаза». У людей ведь бывают всякие отношения с родителями.
— Тебе некуда пойти? — на всякий случай уточнила она.
Мальчик кивнул.
— Как тебя зовут?
— Рыцарь Луны.
— Как? А по-человечески?
— Алексей.
Ну что, отвести этого рыцаря к себе домой? Мама будет недовольна, но на улицу не выставит. Правда, начнет переживать, что у дочки появились такие странные знакомые. А если он примется опять рассказывать про Стражников и рыцарей? Нет, не стоит обрекать родителей на такие испытания. В конце концов, у нее не гостиница, а мама не служанка. Чужой человек в доме — это постелить, накормить, убрать… Как ни крути, а лишние хлопоты, от которых мама постарается избавить Леночку после тяжелого рабочего дня и все взвалит на себя.
Есть еще один выход, но очень рискованный. Лене за него может ох как нагореть. Даже страшно подумать…
Морось тем временем превратилась в полновесные холодные капли, чего и следовало ожидать. Лена всю жизнь притягивала к себе осадки, словно какой-нибудь африканский шаман, вечно бормочущий заклинания о тропическом дожде. Алеша в своей куцей джинсовой курточке нахохлился, втянул шею в воротник, и Лена решилась. Главное, чтобы на мобильнике не кончились деньги: с утра баланс был почти нулевой, а ей надо сделать хотя бы один звонок.
— Может быть, тебе разрешат переночевать в салоне, — деловито пояснила она, вынимая телефон. — Я сейчас позвоню нашей администраторше и попрошу ключи. Она рядом живет, сходим и заберем. Если, конечно, Карина согласится…
— Не надо никому звонить, — прервал ее Алеша.
Он наконец отлепился от дерева и поднялся на крыльцо, как будто только и ждал приглашения. Лена удивленно последовала за ним.
— Сигнализация есть? — спросил мальчик.
— Нет, — машинально ответила Лена и прикусила язык. Сигнализации в салоне не было, но эту тайну следовало хранить от посторонних. Хозяева пока не раскошелились на охранную систему, надеясь, что на большой, оживленной улице парикмахерскую не ограбят, да и участковый, всемогущий Барабас, не зря прикормлен, проследит. Для устрашения налетчиков по ночам в витрине многозначительно мигал красный огонек, но это была чистая бутафория.
Цыпленок между тем вынул из кармана какую-то кривую железяку, воткнул ее в замочную скважину, и дверь послушно отворилась. Он шагнул внутрь и посмотрел на Лену вопросительно.
— Ты что, взломщик? — испуганно выдохнула она.
— Я же сказал — я Стражник. Идем, а то заметит кто-нибудь.
Они проскользнули в косметический кабинет, где окна выходили во двор и было не так рискованно зажигать свет. Все же Лена из осторожности включила только маленькую лампу с увеличительным стеклом, которую использовала при косметических процедурах. Говорили они тихо, временами переходя на шепот, хотя с улицы их вряд ли кто-то мог услышать.
Лена выдала Рыцарю Луны толстую махровую простыню и заставила снять мокрую одежду, которую отнесла сушиться в солярий. Налила им обоим горячего чаю, нашла в кухне какие-то сухие хлебцы, которыми питались сидящие на диете Наташа с Кариной. Вернулась в кабинет, поставила перед мальчишкой стакан с тарелкой и велела:
— Рассказывай.
Алеша нервно заерзал. Рассказывать ему явно не хотелось, но теперь он уже дважды был у Лены в долгу — сначала вытащила из-под машины, потом обогрела и накормила.
— Ну, — сказал он, — сначала я тусовался с фанатами «Третьей стражи»…
В общем, Лена зря надеялась, что после его рассказа что-то прояснится. Чем дальше Алеша говорил, тем более туманной и зловещей казалась ей вся история.
Короче, он тусовался с другими ребятами, фанатеющими от «Третьей стражи», и считался у них почти избранным. Это значит, в нем была Сила, он чувствовал чужую энергию, иногда предвидел будущее. Не то чтобы совсем… Но он в себе ощущал способности к чему-то серьезному и мучился от того, что не умеет их развивать. Как он мечтал, чтобы Стражники были на самом деле, чтобы они нашли его и избрали!.. Иногда даже вслух повторял, как заклинание: мне нужен учитель, я хочу быть избранным.
Что было до этого? Да ничего особенного. Он жил с родителями, довольно пожилыми людьми. Он поздний ребенок — представляешь себе, что это значит? Нет? Ну, это твое счастье.
Считается, что поздних детей особенно опекают, берегут и лелеют. Так оно и происходило, пока он был маленьким. Но со временем, когда его родители становились все старше, у них просто уже не хватало на него сил. Они все больше занимались своим здоровьем. Да, болеть они начали гораздо чаще и болели все дольше. А он их лечил. Как умел: наложением рук, биополем. А они этого не понимали, считали, что он смеется над ними вместо того, чтобы жалеть. А он же видел, видел, что им становится лучше!
Тебе это действительно интересно? Ну, как знаешь.
