Кредо воинаКёниг Фюример, теократ ордена Геборене Дамонен, стоял в своих личных покоях, спиной к комнате, и смотрел на Зельбстхас. Безупречно прямые улицы с севера на юг шли под названиями, а с востока на запад – под номерами. Это был город порядка, город разума.
«Ничто не мешает здравому смыслу возникать из бредовых иллюзий», – думал Кёниг.
Зельбстхас, законы, на которых он держится, география, его определяющая, населяющие его люди… все это воплощение безумия Кёнига.
Ну, возможно, не все. Люди, как ему представлялось, вполне реальны сами по себе. Но когда он впервые пришел сюда с мечтой почти двадцать лет назад, младшим прислужником храма, Геборене были крошечной сектой религиозных фанатиков, у которых была идея, казавшаяся безумной, и никаких шансов ее осуществить.
А он воплотит эту идею в реальности.
Тогда, в прошлом, Зельбстхас был очередным разрушающимся городом-государством, которому не повезло. Его основали на каменистой земле, пригодной разве только для того, чтобы на ней росли пучки жесткой травы, скудная пища для тощих коз. Он помнил, как голодающие люди приходили совершать богослужение в обветшавших развалинах этой древней церкви. Он мог лишь догадываться, во имя каких богов построили этот храм. Конечно, не для людей: во всем здании не нашлось и пары дверных проемов одинаковой формы, двух коридоров одной и той же ширины, при этом каждый то сужался, то расширялся, без соблюдения каких-либо очевидных закономерностей. В некоторых местах гигантские размеры поражали воображение, а в других было так узко, что служители храма поворачивались боком, чтобы разминуться. Замысел этого строения родился в нездоровом сознании. Геборене стали служить здесь, а до того храм много поколений пустовал, и лишь призраков видели его стены.
Кёниг все изменил. Абсолютно все.
В основе любого выбора и любого слова лежала одна и та же прописная истина: заставьте людей думать иначе, и вы измените мир.
Он поменял религию, изгнал призраков из древней церкви. Дал людям надежду, и они научились верить в себя. Что еще важнее, они верили в него. Зельбстхас превратился в богатый город-государство. Его служители непреклонно несли людям Слово. Чем больше людей верило во что-то, тем более истинным оно становилось.
Его планы почти принесли плоды. Геборене получат своего бога, а Кёниг будет его создателем и повелителем.
– Восприятие, – произнес он, – есть реальность.
Для гефаргайста эта истина являлась основой основ.
Стоявшие у него за спиной хранили молчание. Он слишком хорошо их знал. Он слышал, как они переступают туда-сюда, с нетерпением ожидая, когда им разрешат заговорить.
Кёниг стоял, поставив ступни вместе; левой ладонью задумчиво держал свой узкий подбородок, правой сжимал левый локоть. В его личных покоях собиралась все бо́льшая толпа, и это его несколько тревожило. Он бросил взгляд через плечо на трех других людей, которые находились с ним в комнате. Нет, это были не люди. Доппели. Разница немаловажная.
Они стояли в совершенно одинаковых позах, были одеты в одинаковые ярко-малиновые плащи, смотрели на него кто более внимательно, а кто менее. Три пары одинаковых серых глаз. Три одинаковые лысые головы. Хотя они совершенно очевидно были копиями Кёнига, у каждого из них наблюдались мелкие недостатки.
«Нет, – поправил он сам себя. – Недостаток – слишком сильное слово. Точнее будет сказать „странности“».
Ближний к нему дико оскалился, блеснув белыми зубами. У второго взгляд метался туда-сюда, как будто он готовился к внезапному нападению из темноты. Последний, казалось, вот-вот упадет на колени и начнет молить о прощении за какой-то никому не ведомый грех, отчаянно желая похвалы и вместе с тем понимая, что он ее не заслужил.
«Нытик и слабак». Именно последнего Кёниг больше всего ненавидел. Понимание того, что в доппелях проявились черты его собственного характера, ничуть не помогало ему принять их такими, какие они есть.
Кёниг утешал себя мыслью о том, что никто не доволен собой полностью – но большинство не сталкивается с физическими воплощениями собственных недостатков.
– Уйдите, – скомандовал он. – Мне нет нужды в вашем трусливом совете.
Один доппель быстрым взглядом окинул зал, будто стараясь в последний раз рассмотреть отделку из темного дуба и роскошное убранство, а потом посмотрел на Кёнига, который не собирался отводить глаз. Доппель тут же с извиняющимся видом пожал плечами.
– Похоже, вы в это не верите. – Доппель раболепно склонил голову и уставился в пол. Все его жесты были наигранны. – Прошу прощения.
– Замолчи, Приятие. Встань в угол. Ничего не говори.
Доппель кротко кивнул, но, когда он потащился в угол, Кёниг заметил на его лице еле заметную ухмылку. По крайней мере он все еще подчиняется, хотя прогнать его совсем не выходит. И все же Фюримера совершенно не грела мысль, что он не может заставить своих доппелей скрыться. Его бредовые иллюзии набирались сил и начинали сами распоряжаться собственным существованием.
