Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
А еще я знала, что многие заявляют, мол, я приехала, чтобы стать певицей/танцовщицей/актрисой/фотографом/художницей/работать в сфере финансов/моды/книгоиздания, я приехала сюда, чтобы обрести власть/красоту/богатство/славу. И это всегда как будто означает: приехала, чтобы стать кем-то другим.
– Тут и выбора-то никакого нет, – ответила я. – Куда еще можно поехать?
– Ага, – протянул он и кивнул. – Эдакий зов, а?
Вот и все. «Ага». И у меня возникло ощущение, будто он понимает, что возможностей у меня не миллион, что этот город единственное место, достаточно просторное, чтобы вместить столь необузданное, несфокусированное желание. «Ага». Возможно, он знает, как я фантазировала, что круглые сутки живу на всю катушку. Возможно, он знает, как мне до сих пор было скучно.
Говарду под пятьдесят, у него интеллигентное, квадратное лицо. Волосы красиво поредели, подчеркивая проницательные глаза, по которым видно, что он из тех, кто не нуждается во сне. Солидный и прочный, расставленные ноги атлета уравновешивают выпирающий живот. Умные, судящие глаза… Он барабанил пальцами по белой скатерти и смотрел оценивающе.
– У вас красивые ногти, – обронила я, глянув на его руки.
– Издержки профессии, – равнодушно откликнулся он. – Расскажите, что вы знаете о вине.
– Так, азы. В азах я разбираюсь. – Но подразумевала я, что знаю разницу между красным и белым вином, – куда уж дальше по части азов.
– Например… – Он оглядел зал, точно собирался взять вопрос с потолка. – Назовите пять благородных сортов винограда Бордо?
Я вообразила себе, как мультяшные виноградины с коронами на головах принимают меня своем шато: «Привет, – говорят они, – мы благородные сорта винограда из Бордо». Может, лучше солгать? Трудно сказать, будет ли здесь оценено признание в невежестве.
– Мер… ло?
– Да. Это первый.
– Каберне? Извините. По правде говоря, я мало пью бордо.
Вид у него стал как будто сочувственный.
– Разумеется, ценник у него чуток выше среднего.
– Ну да, – кивнула я. – В том-то и дело.
– А что вы пьете?
Первым моим порывом было перечислить различные напитки, которые я пила каждый день. И в голове у меня снова заплясали благородные виноградины, распевая про рафф со льдом из «Данкин Донатс».
– Что я пью когда?
– При выборе бутылки вина чем вы руководствуетесь?
Я вообразила, как покупаю бутылку вина, исходя не из цены или близости к очереди к кассе, не из того, какое животное на наклейке, а руководствуясь критериями моего собственного вкуса. Картинка получилась такая же уморительная, как и благородные виноградины.
– Божоле? Это же вино?
– Вино. Божоле – c’et un vin de fainéant et de radin[3].
– Вот-вот.
– Какое крю предпочитаете?
– Не скажу точно, – ответила я, усиленно и фальшиво хлопая глазами.
– У вас есть опыт работы официантом?
– Да. Я много лет проработала в кофейне. Это есть в моем резюме.
– Я говорю про опыт работы в ресторане. Вы знаете, что значит быть официантом?
– Да. Когда блюда готовы, я выношу их и подаю клиентам.
– Вы хотели сказать, гостям.
– Гостям?
– Вашим гостям.
– Да, именно это я и хотела сказать.
Он нацарапал что-то сверху поверх моего резюме. Гости? Какая разница между клиентом и гостем?
– Тут говорится, что у вас диплом по английской литературе.
– Да, знаю. Звучит многообещающе.
– Что вы читаете?
– Читаю?
– Что вы сейчас читаете?
– Это связано с работой?
– Возможно. – Он улыбнулся. Его взгляд беззастенчиво и медленно скользнул по моему лицу.
– Э… Ничего. Впервые в жизни я ничего не читаю.
Я замолкла и посмотрела в окно. Сомневаюсь, чтобы кто-то, даже преподаватели, хотя бы раз спросили, что я читаю. Он до чего-то докапывался, и хотя я понятия не имела, чего он ищет, решила, что лучше подыграть.
– Знаете, Говард, если можно вас так называть, отправляясь сюда, я упаковала с собой несколько коробок книг. Но потом посмотрела вдруг на них внимательно. Эти книги были… не знаю… отражением того, кто я есть… я…
В моих словах было зерно истины, я так и чувствовала, что оно вот-вот выйдет на свет, я пыталась сказать ему правду.
– Я их оставила. Вот что я имею в виду.
Он слушал, подперев щеку аристократической рукой. Нет, он внимал. Я чувствовала, что меня поняли.
– Да. Удивительное чувство – оглядываться аналитическим взглядом на страстные прозрения юности. Но, возможно, это хороший знак. Знак того, что наш разум меняется, что мы растем над собой.
– Или это может означать, что мы забыли себя. И мы снова и снова себя забываем. И это великий взрослый секрет выживания.
Я смотрела в окно. Город равнодушно тек мимо. Если не получится, я и это тоже забуду.
– Вы писательница?
– Нет. – Передо мной снова сфокусировались стол и собеседник. Говард смотрел на меня в упор. – Мне нравятся книги. И все такое.
– Вам нравится все такое?
– Вы знаете, о чем я. Мне нравится, когда меня что-то задевает.
Он сделал еще какую-то пометку в моем резюме.
– А что вам не нравится?
– Что? – Я решила, что ослышалась.
– Если вам нравится, что вас что-то задевает, то что вам не нравится?
– Это обычные вопросы на собеседовании?
– Это необычный ресторан.
Улыбнувшись, он скрестил руки на груди. У меня возникло ощущение, что собеседование тут о чем-то большем, чем о приеме на работу.
– О‘кей. – Я снова уставилась за окно. Хватит с меня. – Мне не нравится этот вопрос.
– Почему?
У меня вспотели ладони. Как раз в этот момент я поняла, что хочу тут работать. Хочу получить именно эту работу, в этом ресторане. Опустив взгляд на руки, я ответила:
– Чересчур личный.
– Ладно, – с ходу ответил Говард, бросил взгляд на мое резюме и взялся за старое: – Расскажите о какой-нибудь проблеме на вашем прошлом месте работы. Скажем, в той кофейне. Расскажите о проблеме и как вы ее решили.
Кофейня мне словно бы приснилась: едва я силилась вспомнить ее помещение, как оно растворялось. А когда я попробовала вспомнить скучную рутину: пробивание табелей и заказов, раковину, кассу, кофемолки, – сами предметы тускнели. А потом перед моим мысленным взором появилось жирная, злорадная физиономия.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
