Силой воображения я углубился в размышления, а затем принялся подводить итоги своих трудов – по счастью, они оказались весьма обнадеживающими. Стоит признаться, что работа над предыдущей книгой заняла намного больше времени, чем я изначально предполагал, и превысила все мыслимые сроки. Тогда я пообещал самому себе, что возьмусь за новую книгу только при условии, что закончу ее вовремя – точно в установленный срок, не подлежащий пересмотру. По существу, моя новая книга – «Почему улетает время» – задумывалась как книга о времени, законченная вовремя. И разумеется, я опять не уложился в срок. Едва успев начаться, задуманное мною путешествие по реке времени превратилось в нечто среднее между досугом и одержимостью, принимающей участие во всех моих занятиях, в рождении моих детей, их дошкольном образовании и учебе в школе, в отдыхе на пляже, пересмотре сроков сдачи материала и отказах от званых обедов. Дрейфуя в потоке рутинных дел, я увидел самый совершенный часовой механизм в мире, лицезрел белые ночи в Арктике и падал с умопомрачительной высоты, отдаваясь на милость земного притяжения. Тема времени надолго поселилась в нашем доме, как прожорливый гость, завоевавший симпатии хозяев искусством познавательной беседы, – такая же, как, в сущности, и само время.
Я едва только начал, когда столкнулся с неопровержимым фактом: достоверно о времени не известно ровным счетом ничего. Зато мне удалось найти множество научных трудов, подкрепленных исследованиями различных аспектов феномена времени, которые не составит труда рассортировать по категориям подобно тому, как разлагают по спектру солнечный свет. Каждый исследователь уверенно ориентировался в узком диапазоне собственных интересов, но ни один труд не в силах объяснить, каким образом в результате смешения красок получается белый цвет и что он собой представляет. «Стоит решить, что вы разобрались в проблеме, – говорил мне один ученый, – как результаты очередного эксперимента в корне меняют наше представление о некоторых ее нюансах, и вы перестаете понимать, что происходит». Единственный вывод, который разделяют все представители научного сообщества, заключается в том, что мы не располагаем исчерпывающей информацией о времени и только неполнота наших познаний дает времени абсолютную и всеобъемлющую власть над человечеством. Еще один исследователь сознался, что ему проще представить себе прибытие на Землю инопланетной миссии, которая разъяснит нам, что есть время, а мы будем кивать головами, как будто все и так знаем. Если уж на то пошло, значительную часть своей жизни я воспринимал время как что-то вроде погоды, о которой постоянно говорят, но не могут с ней ничего поделать. Но я все-таки постараюсь справиться и с тем, и с другим.
Часы
Отыскав свободное место в вагоне парижского метро, я устраиваюсь поудобнее и смахиваю сон с глаз, чувствуя себя совершенно потерянным. На календаре конец зимы, но за моим окном тепло и ясно, на деревьях набухают почки, тронутые глянцем, город сияет. Вчера я прилетел в Париж из Нью-Йорка и засиделся у друзей до полуночи, поэтому рассудок мой все еще блуждает в потемках, я все еще во власти сезона и часового пояса, оставленного позади, и отстаю от парижского времени на несколько часов. Я бросаю взгляд на наручные часы: 9:44. Я опаздываю – как всегда.
Часы на моей руке – новый подарок Джерри, моего тестя, который сам носил их много лет. Когда мы со Сьюзен обручились, ее родители захотели купить мне новые часы. Я отказался, хотя потом долго сожалел, что произвел на них не лучшее впечатление. Какой зять выйдет из человека, который не считается со временем? Позже, когда Джерри предложил мне свои старые наручные часы, я сразу согласился принять их. Золотой циферблат на широком серебряном браслете, на черном фоне выступает название марки («Конкорд») и слово «кварц» жирным шрифтом, непронумерованные черточки обозначают часы. Мне нравится ощущать непривычную тяжесть на запястье, благодаря которой я чувствую себя важной персоной. Поблагодарив Джерри, я заметил, что часы пригодятся мне в исследованиях времени, даже не подозревая, насколько близко подобрался к истине в тот момент.
Исходя из своего опыта и субъективных ощущений, я могу с уверенностью сказать, что время объективной реальности, которое показывают часы всех видов и расписания поездов, количественно отличается от внутреннего времени, циркулирующего в клетках, организме и сознании. Собственно говоря, и о первом, и о втором я не знал почти ничего и не мог объяснить, как работают те или иные часы – хоть настенные, хоть настольные, хоть наручные. Также я не понимал, почему их показания совпадают с показаниями других наручных, настольных и настенных часов, случайно попадавшихся мне на глаза. Если между объективным и субъективным временем действительно существует разница, как между физикой и биологией, я не имею ни малейшего понятия, в чем она заключается.
Итак, мое новое приобретение – подержанные часы – стало отправной точкой своеобразного эксперимента. По-моему, нет лучшего способа разобраться в отношениях со временем, чем физически прикрепить его к себе. Результат был заметен почти сразу. После того как браслет обвился вокруг моего запястья, первые несколько часов я не мог думать ни о чем другом: кожа под браслетом сильно потела, вес часов оттягивал руку. Время тянулось и в прямом, и в переносном смысле, так как мой разум все время бродил вокруг да около. Вскоре я наконец-то забыл о своих часах, но на следующий день вечером снова вспомнил о них, когда, решив выкупать одного из маленьких сыновей, внезапно обнаружил часы на своем запястье, погруженном в воду.
Втайне я надеялся, что часы помогут мне стать пунктуальным. К примеру, мне казалось, что если чаще поглядывать на циферблат, то удастся не опоздать на встречу, назначенную на десять часов в Севре, парижском предместье, где заседает Международное бюро мер и весов – научная организация, ведающая вопросами совершенствования, калибровки и стандартизации основных единиц измерения, признаваемых всем миром. Глобализация экономики вынуждает все страны мира держаться одной и той же метрологической платформы: один килограмм в Стокгольме должен быть равен одному килограмму в Джакарте, один метр в Бамако – одному метру в Шанхае, а одна секунда в Нью-Йорке – одной секунде в Париже. В мире единиц измерения Бюро мер и весов выступает в роли ООН, определяя стандарты для стандартов.
НЕТ ЛУЧШЕГО СПОСОБА РАЗОБРАТЬСЯ В ОТНОШЕНИЯХ СО ВРЕМЕНЕМ, ЧЕМ ФИЗИЧЕСКИ ПРИКРЕПИТЬ ЕГО К СЕБЕ. РЕЗУЛЬТАТ БЫЛ ЗАМЕТЕН ПОЧТИ СРАЗУ
Организация была учреждена в 1875 году в рамках мероприятий, предусмотренных Метрической конвенцией – межгосударственным соглашением, обязавшимся обеспечить унификацию и эквивалентность основных единиц измерения в разных странах мира. (Первый акт конвенции предписывал Бюро утяжелить линейки: три десятка точно откалиброванных брусков платины и иридия должны были урегулировать международные разногласия вокруг стандартной длины одного метра.) В первый состав Бюро вошли представители семнадцати стран – участниц соглашения, в ходе истории присоединилось еще пятьдесят шесть наций, включая все высокоразвитые государства настоящего времени. Свод измерительных стандартов, предписанный Бюро, теперь включает семь единиц измерения: метр (длина), килограмм (масса), ампер (электрический ток), кельвин (температура), моль (объем), кандела (светимость) и секунда.
