Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
Л. Хирн преподавал в разных университетах и преуспел в этом. Вершиной его карьеры стал пост профессора английской литературы в Токийском императорском университете.
Похоже, Лафкадио Хирн с самого начала знал, что приехал в Японию не в гости, а навсегда. Будучи преподавателем, он одновременно и сам был студентом, изучая язык, впитывая обычаи и культуру, дух Японии. Он вжился в эту действительность. Получил японское подданство, был принят в старинную самурайскую семью, женился, взял японское имя – теперь его стали звать Якумо Коидзуми. Здесь началась подлинная литературная жизнь Хирна. Он писал не для денег, а для удовольствия. Впитав японский мистицизм, он избрал для себя традиционный японский жанр – волшебную сказку о привидениях и злых духах. Такие истории сочиняли в Средние века, сочиняли их и современники Коидзуми. Он писал по-английски. Его аудитория была совсем невелика – читатели единственной в Японии англоязычной газеты, большей частью такие же экспатрианты, не вписавшиеся в западную жизнь, как и он сам.
Без сожаления в свое время отвергнув Хирна, Запад вновь открыл его в 1890-е годы. Он сам как личность, а еще в большей степени его необычная проза были очень популярны на Западе на рубеже XIX–XX веков. В Европе первыми его узнали французы. В этом факте была логика – в свое время молодой Хирн с энтузиазмом открывал французскую литературу американцам и другим англоговорящим читателям. Затем с его прозой познакомились Италия, Германия, Австрия. О нем с восторгом писали английские эстеты и немецкие символисты. Большой известностью и популярностью пользовался Хирн в России в начале XX века: переводили и издавали его книги, интересовались жизнью писателя. В преддверии катастрофической для России войны с Японией европеец, живущий в стане противника, досконально знающий традиции и обычаи народа таинственной страны, вызывал особый интерес. То, что интерес этот не угас и после войны, свидетельствовало о том, что Хирн оказался настоящим художником, не зависящим от конъюнктуры момента. Увы, последняя книга «американского японца» вышла в России в 1918 году в Петрограде. Что было потом, хорошо известно. Привидениям и духам этого странного писателя не могло быть места в советской действительности. Его забыли в России, но не забыли в других странах – в первую очередь в Америке и Японии, где книги Хирна пользуются устойчивым интересом, по его произведениям ставят спектакли, снимают фильмы.
Но в последние годы Лафкадио Хирн начал возвращаться и в Россию. В 1997 году московское издательство «Муравей» без серьезных изменений воспроизвело изданную в 1918 году в Петрограде книгу писателя «Душа Японии» (Кокоро). В 2000 году санкт-петербургское издательство «Северо-Запад» выпустило сборник «Мир по-японски», в котором нашлось место двум эссе Хирна. Два года спустя появилась книжка «Японские квайданы», в которой оказалось несколько рассказов писателя о призраках. Автор настоящих строк тоже поучаствовал в возвращении писателя: опубликовал подборку его фантастических историй и статью о нем в журнале «Восточная коллекция» (2009), напечатал две книжки «Причудливый мир Лафкадио Хирна» (2009) и «Волшебные истории о таинственном и ужасном» (2014), а также ряд статей и материалов к творческой биографии этого незаурядного литератора. В 2015 году московское издательство «Престиж бук», специализирующееся на малотиражных изданиях для коллекционеров, выпустило том «японских» историй писателя в переводах А. Танасейчука. В следующем году в двуязычной «Библиотеке япониста» ИД «Востоковед» издал сборник «Гений японской цивилизации», составленный уже из этнографических очерков Л. Хирна. Наконец, совсем недавно «Центрполиграф» (Москва) представил книгу «Призраки и чудеса в старинных японских сказаниях», почти в полном объеме воспроизводящую самый известный «фантастический» сборник писателя «Kwaidan: Stories and Studies of Strange Things» (1904). Словом, Лафкадио Хирн возвращается. Возвращается всерьез и надолго. И настоящая книга тому подтверждение.
Лафкадио Хирн умер внезапно, скончавшись от сердечного приступа. Случилось это накануне Русско-японской войны, но, конечно, никак с этим событием не было связано.
С тех пор минуло уже более ста лет. Многое из того, о чем писал Хирн, не сбылось, в частности его прогнозы относительно неизбежной гибели западной цивилизации и торжества цивилизации восточной. Но и сейчас Хирн продолжает оставаться не только одним из наиболее оригинальных авторов «страшного» рассказа, но и писателем, у которого свое собственное место в истории мировой литературы, который сумел создать свой собственный уникальный художественный мир.
И в завершение – несколько слов от переводчика.
Международная известность Хирна связана в первую очередь с японской тематикой и конкретно – с жанром «страшного рассказа» или «рассказа с привидениями», усилия переводчика были направлены именно в эту сторону. В процессе изысканий (а поиск произведений автора, жившего на рубеже XIX–XX столетий, – непростая задача!) и работы над текстами выяснилось несколько интересных особенностей. Прежде всего Л. Хирн не был сочинителем «японских страшилок» в средневековом духе. Точнее, он им, конечно, был, но видел в них не самоценное явление, способное развлечь (и напугать!) англоязычного читателя, а один из эффективных инструментов знакомства людей Запада с особенностями японской цивилизации и культуры, удачный способ для демонстрации своеобразия ментальности восточного человека, необычных пространств его внутреннего мира. Все они носят ярко выраженный этнокультурный характер, в том числе знакомят с реалиями жизни современной писателю Японии.
Очевидны фольклорные и литературные истоки историй Хирна о странном и загадочном. Публикуя очередную «сказку» или целую их подборку, он нередко указывал на то, при каких обстоятельствах познакомился с сюжетом, в какой местности она бытует в изустной традиции или из какого источника – древней японской (или китайской) книги – он ее извлек. Весьма симптоматична и такая – типичная для Хирна – особенность: публикуя свои истории, он часто называл себя повествователем, рассказчиком, а то и пересказчиком и указывал, что не сочинил, а только пересказал сюжет. Конечно, писатель лукавил. Он совершенно напрасно понижал планку – едва ли кому-то придет в голову сомневаться в художественных достоинствах его «странных историй». Совершенно очевидно, что его фантастические повествования живут и продолжают привлекать все новые поколения читателей.
Необходимо отметить и еще одну особенность. Японские «страшилки» Хирна растворены среди его книг о Японии, изданных в 1890–1900-е годы. В отдельных сборниках фантастические истории выделены в специальный раздел (например, в упоминавшейся книге «Кайдан» или в сборнике «Котто»), в других – перемежаются текстами иных жанров (в «Кокоро» и др.). Поэтому переводчику пришлось разыскивать и в буквальном смысле выуживать фантастические тексты из прижизненных книг писателя. К тому же в то время сборников, целиком составленных из фантастических историй на японскую тему, не было. Видимо, автор не считал их самостоятельными текстами. Исключения составляют издания токийского печатника Т. Хасэгавы, который выпускал серию «Японские сказки» («Japanese Fairy Tales Series»). Но это были совсем небольшие книжки: каждый выпуск состоял из одной сказки. И они были рассчитаны главным образом на японскую аудиторию. Прежде всего – на тех продвинутых японцев, которые изучали английский язык. Зато были очень красивы – имели крупный шрифт, были богато иллюстрированы цветными рисунками. При желании любой без труда их отыщет в Интернете – достаточно ввести имя издателя и название серии. Всего Хасэгава издал около четырех десятков таких книжек. Первая серия выходила в 1880-е годы. Вторая позднее – на рубеже двух столетий. Сказки Л. Хирна печатались во второй серии, и их было только четыре.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
