Род Рокбурнов с годами обеднел, но его представители не утратили своей непомерной гордости.
Сэр Ричард был красив, обаятелен, любил кутежи и прочие наслаждения, а потому неудивительно, что жил не по средствам.
Когда он полюбил и взял в жены прекрасную дочь жившего по соседству сквайра, который, к несчастью, имел двух сыновей и, значит, не мог дать за дочерью приданого, родственники Рокбурна с укоризной качали головой.
Они также весьма язвительно говорили, что единственная возможность для сэра Ричарда спасти замок состоит в том, чтобы найти жену с богатым приданым.
Однако он был счастлив с юной женой, потакал всем своим прихотям, как привык это делать с колыбели, и был вполне доволен жизнью в деревне, а в Лондон ездил не так часто.
Они вместе катались на породистых лошадях.
Сэр Ричард охотился в своих обширных владениях и приглашал к себе многочисленных друзей, совсем не задумываясь о расходах на подобное гостеприимство.
И лишь когда настойчивость кредиторов достигла предела, сэр Ричард осознал: он должен что-то предпринять и, как говорила Летти, повинуясь порыву, отправился в Лондон, чтобы улучшить свое благосостояние за игорным столом.
В прошлом ему неизменно везло в картах.
Но, к несчастью, на этот раз судьба столкнула его с графом Стэнбруком.
Своими победами на скачках граф был известен всей Англии, его встречали аплодисментами на каждом ипподроме, где его лошади с завидным постоянством приходили к финишу первыми.
Казалось само собой разумеющимся, что он был близким другом и доверенным лицом принца Уэльского (ко времени упоминаемых событий он стал принцем-регентом, и его чуть насмешливо называли Принцем удовольствий).
Мариста и Энтони, как старшие дети, много знали о графе из разговоров родителей, но Летти, к счастью, была еще слишком мала, чтобы понять, о чем они говорят.
— Стэнбрук выиграл две тысячи гиней в Ньюмарке, — сказал как-то за завтраком отец, просматривая газеты. — Удачливость этого человека настораживает. В ней есть нечто странное. На прошлой неделе я услышал чью-то реплику, будто он продал душу дьяволу!
Леди Рокбурн возмутилась.
— Все-таки жестоко, милый, говорить о людях такие вещи!
— А я не так уж уверен, что это не правда, — стоял на своем сэр Ричард. — Только взгляни на отчеты: он выигрывает все скачки, все красавицы Лондона вьются вокруг него, как мотыльки вокруг пламени свечи, у него самые лучшие лошади, самые большие владения, и, разумеется, он содержит самых прелестных куртизанок, каких только можно вообразить.
— О Ричард, не при детях! — ужаснулась леди Рокбурн.
— Вы забываете, маменька, — вмешался Энтони, — что мы с Мариетой уже выросли, и если она не знает, кто такие куртизанки, то мне это отлично известно, и папенька говорит сущую правду. Я видел Стэнбрука на днях с одной из этих женщин. Она была необычайно хороша и вся сверкала алмазами, коих на ней было словно игрушек на рождественской елке!
— Я не желаю слышать об этих женщинах! — категорически заявила леди Рокбурн. — И ни Мариста, ни Летти не должны знать об их существовании.
— Вряд ли им доведется когда-нибудь побывать в их обществе, — заметил Энтони. — Да и мне тоже, пока у меня в карманах гуляет ветер.
— Это всего лишь к лучшему, — отрезала мать.
Она поспешно увела девочек из гостиной.
Как только за ними закрылась дверь, Энтони посмотрел на отца и с усмешкой сказал:
— Вы шокировали маменьку.
— Я понимаю, — ответил сэр Ричард. — И мне придется перед ней извиниться. Я говорил не подумав, но Стэнбрук у меня уже в печенках сидит.
— Наверное, мы все в чем-то ему завидуем, — предположил Энтони. — На прошлой неделе в Лондоне ходили слухи, что он сейчас лучший стрелок, что на дуэли он всегда попадает в намеченную цель, а стреляет так быстро, что не оставляет противнику ни малейшей надежды.
— У меня нет желания драться с кем-нибудь на дуэли, — заметил сэр Ричард. — Но в то же время я ничего не могу поделать со своими чувствами, надеюсь, и у Стэнбрука есть ахиллесова пята.
— Не тратьте время на поиски, папенька, — рассмеялся Энтони. — Если б у него была ахиллесова пята — или хотя бы сердце, — какая-нибудь женщина уже давно бы ее обнаружила. Говорят, он ни разу не был влюблен и меняет женщин, едва они ему надоедают, как иные меняют перчатки.
— Разговоры о нем меня утомляют. — Сэр Ричард встал из-за стола. — Лучше пойдем, я покажу тебе новую лошадь, которую купил вчера. Цена высокая, но, думаю, она этих денег стоит.
К сожалению, высокая ли, низкая ли, но цена этой лошади не была оплачена вовремя — как, собственно, и цена других лошадей.
Кроме того, в замке было множество экипажей, картин, предметов мебели и других изделий, которые поразили воображение сэра Ричарда и были приобретены им в кредит.
Получив счета, он пришел в изумление, что умудрился задолжать так много.
— Как же это меня угораздило? — вопросительно взглянул он на жену.
— Ни одна вещь сама по себе не так уж дорога, — ответила леди Рокбурн. — Просто их столько, что цена за все вместе превратилась в астрономическую сумму.
Ее голос звучал столь несчастно, что сэр Ричард обнял ее и привлек к себе.
— Я не хочу, чтобы ты беспокоилась, — утешал он ее. — Я оплачу все долги, хотя, видит Бог, пока не представляю, как это сделать.
— Может быть, нам.., продать что-нибудь? — нерешительно предложила леди Рокбурн.
— Если ты имеешь в виду картины или еще что-то из обстановки замка, я скажу — нет! — — заявил сэр Ричард не допускающим возражений тоном. — Мой отец тоже был стеснен в средствах, однако он сохранил все для меня, и я намерен сделать то же самое для Энтони.
— Но, любимый, у нас нет ничего, кроме замка и поместья.
— Я знаю, — потупился сэр Ричард. — Что-нибудь придумаю. Не тревожься.
Леди Рокбурн тем не менее тревожилась, но не смела вмешиваться в дела мужа, ибо он этого не любил, и когда сэр Ричард сказал, что уезжает в Лондон, не стала возражать.
В конюшнях появились пустые стойла; к тому же сэр Ричард занял деньги у соседа, своего близкого друга.
Только перед отъездом он сказал жене:
— Молись за меня, любимая, чтобы я вернулся с гордо поднятой головой и нам не пришлось бы всякий раз вздрагивать от страха, услышав стук в дверь.
— О Ричард, что ты задумал? — испугалась леди Рокбурн.
— Разбогатеть, мое сокровище. Когда я верну тебе твое состояние, ты непременно купишь себе самое красивое платье в Англии!
— А если ты потерпишь фиаско? — прошептала леди Рокбурн.
— Я никогда не терпел фиаско, — хвастливо ответил сэр Ричард. — Мне везло всю жизнь, но самым удачным был день, когда ты сказала, что выйдешь за меня замуж. Я люблю тебя, мое сокровище, и скорее умру, чем лишу тебя жизненных благ, к которым ты привыкла.
