И, разумеется, в этом городе есть река, и о ней нужно сказать особо. Влтава весьма широка и временами разливается еще шире, так что ее долина подвержена наводнениям. Иногда они носят разрушительный характер, причем такое случается даже в наши времена: все мы помним о трагедии, разыгравшейся в чешской столице из-за сильного наводнения 2002 года. Влтава течет вдоль меридиана с юга на север. Там, на севере, километрах в сорока от Праги, возле города Мельник, она впадает в Лабу, ибо является ее левым притоком, а Лаба несет свои воды дальше, через города Усти-над-Лабем, Дрезден, Магдебург и Гамбург в Северное море. Правда, в Германии эту реку называют уже иначе — Эльба. А вот Влтава — исключительно чешская река, и, хотя немцы переделали ее имя на свой лад и именуют Молдау, по территории других стран она не протекает.
Как мы уже сказали выше, Влтава течет вдоль меридиана, но в Праге, в северной части города, есть у нее изгибы: почти под прямым углом река поворачивает на восток, затем на север, на запад и снова на север. Все это свершается в городских пределах, так что излучина Влтавы охватывает нечто вроде полуострова, окруженного ее водами с трех сторон: с юга, востока и севера. Если не считать этой особенности, Влтава делит город на две половины: западную (левобережную) и восточную (правобережную).
Первый изгиб реки — там, где Влтава поворачивает с севера на восток — для нас с вами очень важен, ибо это знаковая точка. «Угол земли» на правом берегу, защищенный с двух сторон водой, — это Старый Город (Старе Место), а напротив него, на левом берегу, высится на холме за Карловым и Манесовым мостами Пражский Град с кафедральным собором Святого Вита. Вацлавская площадь на правобережье, самая большая в Праге и имеющая форму сильно вытянутого прямоугольника, ориентирована почти точно на речной изгиб, на северо-запад. Двигаясь в этом направлении, мы попадем на еще одну знаменитую площадь, Староместскую, с ее ратушей и чудо-часами, а затем — в старое Еврейское гетто, уникальный мемориальный комплекс с музеями, синагогами и кладбищем.
А теперь, когда мы ознакомились в первом приближении с пражской топонимикой, давайте вернемся в мир легенд и снова вспомним о Либуше, дочери Крока и супруге Пршемысла. Если помните, она была не только властительной княгиней, но еще и пророчицей, и вот как Ирасек описывает в «Старинных чешских сказаниях» ее видения:
«Как-то раз стояла Либуша с Пршемыслом, дружиной и старейшинами на скалистом утесе высоко над Влтавой. Длинные тени уже легли на пышные цветущие луга в долине, где под сенью ольховника, явора и высоких верб нес свои воды Ботич-поток. Роща на склоне Волчьих ворот была залита желтым светом закатного солнца. В этом свете золотились обильные поля в долине под Волчьими воротами и на широких склонах правого берега.
Все любовались богатым урожаем, золотыми плодоносящими полями, дивились дарованной им благодати.
И тут один почтенный старейшина заговорил, припоминая иные времена, когда здесь, на этом месте, стоят гонцы, посланные блаженной памяти воеводой Чехом на поиски земель для нового града.
— Как тут было пустынно, только лес да лес кругом! Вот, как там! — И старец, взмахнул рукой, показывая в сторону запада, на лесистые холмы за Влтавой. На сверкающей в солнечном свете речной глады виднелись островки, поросшие буйной зеленью, а над ними кружили стаи птиц. В тени деревьев цеплялся за стволы и кустарники дикий хмель, из камышей доносился сбивчивый крик водоплавающих птиц.
Все, кто был на Вышеградской скале, обратили взоры туда, куда указывал старейшина: за острова, за реку, на лесные просторы, которые тянулись по склонам холмов Петршина и Страгова, пока мог видеть глаз. Полумрак окутывал старые непролазные чащобы. Вдали, над вершинами деревьев, поднимался ровный столб дыма, пронизанный светом солнца. Наверное, какой-то охотник развел свой костер в самой чаще леса.
— Пока не падут те дремучие леса, — молвил старейшина, — долго будут оттуда наведываться к нам голодные волки. А еще дальше — опять леса, за Страговом, Шлаховом, Маловом! И пока их не вырубят… — Старик не до говорил. Никто уже не слушал его. Все смолкли, замерли, стараясь ни единым движением не нарушить тишину, и устремили свои взоры на молодую княгиню.
Она стояла впереди всех, лицо ее сияло светом внезапного прозрения, и этим восторженным светом наполнился ее взгляд, священный страх овладел дружиной, проникнув в сердце каждого. Либуша изменилась и держалась так странно, словно ни мужа, ни других людей не было рядом. Протянув руки к темнеющим склонам за рекой, глядя на поросшие лесом холмы, она заговорила, и потекли с ее губ вещие слова:
— Вижу великий город, чья слава вознесется до звезд. Там, в лесу, в тридцати гонах[2] отсюда, Влтава делает изгиб. С севера ограждает место это поток Бруснице, что течет в глубоком ущелье, а с юга — Скалистая гора возле Страгова леса. Когда придете туда, найдете среди леса человека, который обтесывает порог своего дома. И назовете город, который построите там, Прагой[3]. И, как князья и воеводы склоняют головы на пороге дома, так будут кланяться и городу моему. Будут ему честь и хвала, и слава на весь мир!
Умолкла княгиня. Может быть, она бы еще говорила, но внезапно погас в ее глазах вещий огонь, словно дух пророчества ее покинул.
Сразу отправились люди за реку, в дремучий лес на холме, и нашли там человека, который все делал так, как описала Либуша. И стали на том месте строить город. Построили и надежно его оградили, особенно с запада, со стороны Страгова леса, чтобы город был неприступным. Глубокий ров и высокий вал окружили крепостную стену. Возвели над ней сторожевые башни, бревенчатые стены утыкали деревянными кольями и обмазали глиной, перемешанной с соломой, для защиты от пламени и огненных стрел. И назван был тот город Прагой, и царствовал он вместе с Вышеградом над всеми чешскими землями».
Этот отрывок рисует нам поэтическую картину девственных лесов, на месте которых ныне раскинулась Прага. Но если обратиться к прозе обыденной жизни, то выяснится, что Прага встала как раз там, где имелись подходящие для укреплений холмы и, главное, был удобный брод через реку. По нему издревле переправляли товары: с севера на юг везли соль и янтарь, а с запада на восток проходил путь, связывающий империю франков с Византией. Как известно, торговля — двигатель прогресса, а уж на перекрестье торговых дорог прогресс прямо-таки бьет ключом.
Предсказание о будущем величии города не было единственным; Либуша еще много о чем поведала своему народу: в каких горах искать золото, а в каких — серебро, где сокрыты в земле залежи свинца и олова, что за бедствия ждут чехов и с каким знамением явится к ним избавитель, младенец в золотой колыбели. Но нас все-таки больше интересует ее пророчество, связанное с Прагой, — тем более, что оно исполнилось еще при жизни княгини. Получается, что начало городу положила именно Либуша, и она же дала ему достойное имя. Так гласит легенда, но если опять вернуться к реальности, к археологическим раскопкам, то эти изыскания подтверждают, что около излучины Влтавы и места удобного брода люди жили еще в каменном веке. Укрепленные поселения возникли на правом и левом берегах реки в IX веке, и первыми были крепости Градчаны и Вышеград, резиденция чешских князей. Поскольку статус города Прага получила в 1232–1235 годах, то получается, что ей около восьмисот лет; однако, с другой стороны, если считать от основания первых поселений, возраст чешской столицы составляет уже более тысячи лет. По сравнению с такими гигантами, как Нью-Йорк, Пекин, Мехико и Москва, Прага не столь уж и огромна — в чешской столице сейчас обитают 1 300 000 жителей.
