Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
– У меня сегодня Вилли, – объявляла Сима. Это означало, что у нее занятие с логопедом. Я, не имея в доме ни одного домашнего животного, стала постоянной покупательницей магазина для животных. Даже скидочную карточку завела и деловито отвечала консультантам: «Такая игрушка у нас есть, и такая тоже, заводную мышку Вилли боится, покажите вон ту с запахом, пожалуйста». Мария Васильевна очень подходила Симе по темпераменту – они все делали по плану, спокойно, рассудительно. С домашними заданиями. Разбирали ошибки, считали, сколько страниц осталось до конца книжки, сколько строчек в день нужно прописать прописей. Я удивлялась, как Вилли еще не заговорил с таким подходом? После того как Сима занялась рыбками, аквариум приходилось чистить чаще. Но муж Марии Васильевны, который отвечал за чистку, обладал недюжинным терпением, как и Вилли.
Я же с ужасом понимала, что дочка – не сын. Совершенно другая. И как с ней готовиться к школе – я не знаю. Сын просто выучивал все, что требуется, а потом принимался за то, что нравится. И если задавал вопрос, то ему нужно было дать непременно смешной ответ. Или научно-фантастический. А Сима требовала четких ответов на вопросы. У сына была фотографическая память, он легко запоминал стишок и с той же легкостью его забывал. Он учил прозу кусками. Симе же запоминание давалось тяжело, мучительно. Но если она что-то выучивала, то навсегда. Сын быстро «хватал», дочери нужно было одно и то же разжевывать по несколько раз. Я уже стонала и молилась на Марию Васильевну, которая снова и снова повторяла темы – животные, профессии, времена года и все, что требовалось знать для поступления в школу.
Мне было проще с сыном. Я же прекрасно помнила, как это было. Мы садились на диван в гостиной, медленно сползая на пол, занятия мы заканчивали, лежа на животах. Попутно резались в «морской бой» или в «виселицу». Играли в «скраббл» или «крестики-нолики». Сима же занималась только за своим столом и нигде больше. Она аккуратно раскладывала ручки, карандаши, у нее всегда был образцовый порядок. Специальная подставка под книги, линейки лежат «по росту». Дочь не умела отвлекаться. Я могла вырвать листочек из тетрадки, чтобы что-то быстро написать. Сима переживала из-за испорченной тетради. Могла заплакать, а я не понимала, в чем причина. Оказывалось, что у нее для таких случайных заметок есть черновик. Специально выделенная тетрадка. В другом месте писать категорически воспрещалось. Она плакала, если ломалась линейка. А если я писала на салфетке или на стикере – Сима впадала в ступор. С Васей мы могли писать хоть на потолке.
У Васи и сейчас по комнате разбросаны листы разных форматов с ценнейшими записями вкривь и вкось. Он может начать тетрадь не с начала, а с конца. У него одна тетрадь на три предмета. Он вообще может писать на бумажном полотенце. Миллион ручек, из которых пишет одна. Огрызок линейки, найденный в школе на полу. В этом смысле ему повезло с физико-математическими курсами, на которые он ходит. На первом занятии преподаватель спросил у подростков, как они «привыкли работать». Один мальчик признался, что ему проще писать на доске, и с тех пор только его вызывали к доске. Вася сказал, что проще на листе формата А4, и для него принесли пачку.
Вася с первого класса все запихивал в рюкзак ногами, притаптывал, утрамбовывал. Лакировал сверху разлитым соком или давно протухшим яблоком. Он мог положить в портфель снежок и забыть об этом, впоследствии обнаружив, что в портфеле началось половодье. Я сушила тетради феном и писала записки учительнице: «Да, простите, я в курсе, что тетради в безобразном состоянии, он больше не будет». Раз в неделю я устраивала генеральную уборку портфеля: выгребала листы, фантики, половинки карандашей и обкусанные ручки. Здесь могли найтись один носок и чужая тетрадь. Один раз я нашла у Васи чужую кроссовку, причем розового цвета.
У Симы – отдельные папочки для всего. Для тетрадей тонких, для тетрадей толстых. Все в обложках, естественно. Миллион блокнотиков. Карандаши – идеально заточенные. Фломастеры в пенале отдельно, карандаши – отдельно. Она у нас вообще такая Милочка-копилочка. Несколько кошелечков, те самые двадцать пять шкатулочек. У Симы – страсть к упаковке. Даже подарку она не радуется так, как обертке. Она никогда ничего не выбрасывает – ленточки, шнурочки, лоскутки. Лучший подарок для нее – сумка, кошелек, косметичка. В случае чего она быстро соберет с собой весь дом, упакует и перевезет.
Сима ни за что не перепутает день недели, число месяца и уж тем более домашнее задание. Она из тех, у кого «все ходы записаны». Что задавала логопед? Пожалуйста – все отмечено галочкой. Это она, как я уже писала, в отца. Я скрежещу зубами, но ничего не могу с этим поделать. Вася мог забыть, какое упражнение нужно выполнить, и сделать пять лишних «на всякий случай». Или по другой теме. Или вообще не сделать. Сима ведет тщательную отчетность. Что задано, то задано. Дочка – педант из педантов.
Тест для родителей: готовы ли вы к школе. Где живут собаки и почему холодец находится в попе?
В подготовительном классе нам задали выучить названия животных, их детей и места проживания. Ребенок-дошкольник должен составить цепочку. Например, «курица – цыпленок – курятник». Одна из мам рассказывала, что ее сын считал, что курятник – это место для курения. Мы же с Симой споткнулись на овцах. Овца – ягненок – … Я ответила быстро только потому, что росла в селе. Правильно, овчарня.
– Мама, в овчарне живут овчарки, – объявила дочь.
Это ладно, но как объяснить ребенку, что корова с телятами обитают в коровнике, а их папа – бык – в загоне? Почему папу выгнали из коровника? Кто вообще посмел лишить телят отца? Я пошутила, что вообще-то для совсем маленьких телят строят специальные дома – телятники. Так что у каждой мамы-коровы, папы-быка и ребенка-теленка получается вроде бы как по отдельной комнате. Сима начала рыдать.
Только мы отрыдали по поводу несчастных телят, которые живут отдельно от папы, да еще и мамы, как нужно было ответить на вопрос «Где живут собаки?». Нет, не дома. И даже не в будке. В вольере. Ребенок должен ответить, что собаки живут в вольерах. Все Симины знакомые собаки живут дома. И носят одежду. Спят на кроватях.
– Симочка, большие собаки живут в вольерах.
– Нет, – решительно объявила Сима.
Большая соседская собака Дэйв живет на шестом этаже и норовит залезть «на ручки» к хозяйке. Дэйв – лабрадор, но чувствует себя маленьким щенком. Зато тщедушный йоркширский терьер Пахом – сосед с девятого этажа – чувствует себя волкодавом как минимум. Облаивает всех, включая больших собак, которые долго удивленно озираются, не видя источник лая.
Хозяйка Пахома стала моей лучшей собеседницей. Она рассказывает мне про своего пса, а я ей – про Симу.
– Про нас такое говорят на площадке! – жалуется хозяйка Пахома.
– Ой, и про нас, – поддакиваю я.
– Пахому не нравится новый комбинезон. Даже не знаю, что делать.
– Симе тоже не нравится новая шапка.
Пахом с Симой в лифте остервенело сдирают с себя лишнюю одежду. При этом Пахом, который облаивает всех, на Симу даже ни разу не тявкнул.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51